Шрифт:
Видимо, этот человек почему-то недолюбливал доктора Куно.
– Ну так вот, отношения между Куно и Араи давно уже плохие. И потому я думаю, что отраву старику подсунул именно доктор Куно.
Мияко явно разволновалась и, судорожно сглотнув, возразила:
– Куно-сэнсэй ненавидит Араи-сэнсэя [13] , но при чем тут ни в чем не повинный господин Усимацу? На нем-то зачем отыгрываться?
– Нет, тут вы не правы. Я говорю так потому, что не хочу, чтобы обвиняли в чем-то Араи-сэнсэя. Тем более что как раз дед Мгава всей деревне рассказывал, какой Араи прекрасный врач, какие замечательные лекарства он рекомендует. И не случайно доктор Араи не переносит доктора Куно. И вот еще, – ни у кого в деревне, кроме врача, не может быть пилюль с ядом.
13
Сэнсэй – вежливое обращение в первую очередь к учителям и врачам, а также к уважаемым людям старшего возраста.
– Ну ладно, довольно! И вообще, я думаю, не стоит делиться с каждым встречным своими предположениями. Кроме того, перед вами родственник доктора Куно.
Китидзо впервые повернулся ко мне. В его глазах я прочел удивление.
– Это сын Цуруко-сан?
– Да, я родной внук господина Усимацу. Вот, впервые еду к вам в деревню. Рад познакомиться.
Китидзо моментально замолчал и, казалось, замкнулся в себе. Время от времени он украдкой поглядывал на меня, а потом наклонился к Мияко:
– Это вы решили взять его с собой? И напрасно! В деревне считают, что даже если его и зовут сюда, приезжать ему не следовало бы!
Меня пронизал холодок. Подобное заявление менее всего напоминало гостеприимное приветствие. Кажется, Китидзо хотел еще что-то добавить, но почувствовал, что Мияко его слова не понравились. Мы все молчали, он, скрестив на груди руки и сжав губы, по-прежнему украдкой бросал на меня взволнованные взгляды. У меня было ощущение, будто на меня взвалили тяжелый камень.
Вот так вот мы и приблизились к Деревне восьми могил. Едва автобус остановился, Китидзо выскочил из него и стал быстро удаляться. Мы с Мияко переглянулись: ясно было, что Китидзо спешит сообщить жителям деревни о моем приезде. Мияко вздохнула и сказала:
– Правильно говорил Сува-сан. Все происходит именно так, как он предполагал. Что ж, и в самом деле требуется мужество, чтобы все это пережить. Тэрада-сан, как вы? Все в порядке?
Наверное, я сильно побледнел, но в душе был готов ко всему.
Чтобы добраться от автобусной остановки до деревни, надо преодолеть горный перевал. Здесь не так уж высоко, но дорога узкая и плохая, из всех видов транспорта по ней проходит только велосипед. Мы миновали перевал, и нашим глазам открылась деревня. А дальше… Я до сих пор помню, что волосы у меня встали дыбом, когда я глянул вниз.
Деревня восьми могил находится словно на дне воронки. Ее окружают поднимающиеся террасами горы, причем террасы эти возделываются, а некоторые из них представляют собой крошечные, как лоскутки, залитые водой рисовые поля. Меня удивило, что все поля окружены оградами. Позднее мне объяснили, что, поскольку в деревне держат скотину, которая свободно бродит, где ей заблагорассудится, поля приходится ограждать, особенно рисовые.
Я упоминал уже, что в деревню мы попали двадцать пятого июня, в период дождей, в сумерки. С неба не капало, но низкие облака и тучи отбрасывали зловещую тень на грубые крестьянские постройки. Меня, помнится, все время пробирала дрожь от неприятных предчувствий.
– Видите у подножия той горы большую усадьбу? Это ваш родной дом. А вон повыше огромная криптомерия. Там восемь могил Богов Света. Раньше криптомерии было две, и их называли близнецами, но в конце марта во время ужасной грозы молния попала в одно дерево, и оно раскололось надвое. Жители деревни сочли это дурным знаком и прямо-таки дрожали от страха некоторое время. Я содрогнулся. Молча спустившись вниз, мы обнаружили у подножия гор множество людей. Казалось, что они сбежались сюда со всех окрестных полей. В толпе был и Китидзо. Все что-то громко выкрикивали. Нас, по-видимому, заметили, потому что все разом с криком повернулись в нашу сторону. Тут от толпы отделилась странная женщина лет пятидесяти и обратила к нам горящие ненавистью глаза.
– Возвращайся домой! Не появляйся тут! Убирайся!! – каким-то металлическим голосом завопила она.
Мияко, поняв, как мне тяжко, схватила меня за локоть:
– Успокойтесь, пошли. Это «монахиня с крепким чаем». Они полоумная, но вреда вам не причинит.
«До чего же она уродлива», – пронеслось у меня в голове.
Ее разинутый в крике рот открывал кривые желтые зубы. По мере нашего приближения женщина все больше стервенела, топала ногами и орала, с ненавистью глядя на нас:
– Возвращайся к себе! Ты не нужен нам! Боги Света в восьми могилах гневаются! Эй, ты! Говорят же тебе: вон отсюдова! Твоего отца не стало. А как и почему, известно тебе?! Сейчас выйдут из могил все восемь Богов! Вон отсюда! Вон!! Вон!!!
Под эти крики мы прошли всю деревню, пересекли долину и добрались до ворот усадьбы дома Тадзими. Вокруг кричали охваченные безумием люди.
Так «приветствовали» меня в Деревне восьми могил…
Две старушки
– Тэрада-сан, не обращайте ни на кого внимания. Деревенский люд только языком много болтает, а как доходит до дела – сразу на попятный, но если вы будете робеть, они сразу почувствуют свою силу. Так что держитесь!
Как все-таки хорошо, что Мияко была рядом, без нее мне пришлось бы совсем туго!