Неужто эти ведьмы так откровенны? С каким нескрываемым интересом наблюдают они за моими руками, держащими чашку! Хотя одновременно в их лицах угадывается и тревога.

В глазах у меня потемнело, руки сильно дрожали.

– Ну, что ты? Давай допивай скорее чай и иди спать, уже очень поздно.

– Да, день сегодня был тяжелый, долгий, естественно, ты очень устал. Пей чай, забудь обо всем – и спать. Нет ничего лучше сна.

Я был, что называется, приперт к стене. Выплюнуть бы, ни секунды не медля, горький чай, наполняющий мой рот. Выплюнуть бы, а толку-то? Я ведь уже частично его проглотил. А, будь что будет! С мужеством отчаявшегося человека я залпом допил чай, дрожа при этом как осиновый лист.

– Выпил! Весь чай выпил!

– Ну и хорошо! Умница! Хо-хо-хо!.. – Старухи радовались, как маленькие девочки.

Если б я мог понять, что происходит в моем организме!

Наверное, через мгновение я почувствую сильные боли в животе, зараженная кровь дойдет до сердца…

Собрав последние силы, я уперся одной рукой в пол, низко поклонился, поднялся и ушел.

В коридоре меня поджидала встревоженная Харуё:

– Чего они хотели от тебя, Тацуя-кун?

– Ничего. Просто чаем угостили.

– Чаем? – Харуё нахмурилась. – Ой, Тацуя-кун, что случилось? Ты ужасно бледен и весь в поту…

– Ничего страшного. Просто устал немного. Высплюсь и приду в норму. Спокойной ночи, сестрица.

Она протянула руку, предлагая мне опереться на нее, но от помощи я отказался и, пошатываясь, направился к себе.

Осима уже приготовила постель. Меня шатало, как после крепкого алкоголя. Я с трудом разделся, выключил свет и нырнул под одеяло.

В детстве я смотрел спектакль «Защитники замка». Один из персонажей, Масакиё Сато, зная, что предложенное ему саке отравлено, вынужден был, в силу обстоятельств, выпить его. Три года ему пришлось провести в заточении в главной башне замка, тело его с каждым часом усыхало, свет жизни слабел, пока совсем не угас… Мне вспомнился этот спектакль и испытанные мною в далекие детские годы ужас и сострадание.

Нынешней ночью этим персонажем был я. Терзаемый отчаянием и ощущением собственной беспомощности и одновременно напряженный, как струна, я изо всех сил пытался уловить изменения, происходящие внутри моего организма. Я лежал с закрытыми глазами в полной темноте, а в воспаленном мозгу дичайшие кровавые фантасмагории сменяли одна другую.

Однако никаких подозрительных симптомов я не ощущал, а точнее говоря, просто не успел ничего ощутить: мои измотанные нервы потребовали незамедлительного отдыха, и я сам не заметил, как заснул.

Не знаю, который шел час, когда нечто совершенно невероятное заставило меня открыть глаза.

С детства я обладаю одной особенностью, точнее было бы даже назвать ее «болезнью» или «синдромом».

В периоды сильного переутомления – например, во время подготовки к экзаменам – или в моменты нервного напряжения я внезапно просыпаюсь по ночам. Но просыпаюсь не полностью: бодрствует – и то наполовину – только сознание, в то время как тело продолжает спать.

Тому, кто не имеет подобного опыта, не понять, насколько мучительно описываемое состояние и какая при этом одолевает беспомощность. Что я имею в виду, говоря о наполовину бодрствующем сознании? Пусть довольно смутно, но я сознаю, что меня окружает, что происходит рядом. Но при этом я будто парализован; не только руки-ноги, даже язык не слушается меня.

Когда я внезапно проснулся в эту ночь, состояние у меня было именно такое.

Мне показалось, что в комнате происходит нечто странное. Я кожей чувствовал чье-то присутствие, колебания воздуха, сдерживаемое дыхание.

Еще сквозь сомкнутые веки я ощутил, что в комнату проникает неяркий свет, – и это при том, что, ложась спать, я свет выключил и засыпал в полной темноте.

Невыразимый ужас сковал меня, я покрылся испариной. Хотелось кричать, но язык окаменел. Пытался приподняться, пошевелить руками и ногами, но остался недвижим, будто был пригвожден к постели. Может, удастся хотя бы раскрыть глаза? Нет, веки словно намертво склеены, разодрать невозможно. Наверное, со стороны могло показаться, что я мертв или, по крайней мере, при смерти.

Некто, находившийся в комнате, видимо, успокоенный моей неподвижностью, опустившись на колени, начал медленно приближаться к изголовью, затем стал внимательно всматриваться в меня. Я не видел взгляда, я чувствовал его.

Какое-то время неизвестный неподвижно сидел у моего изголовья, стараясь не дышать и пытливо наблюдая за мной, но вскоре задышал громко и прерывисто, так что я отчетливо чувствовал горячее дыхание. И тут вдруг какая-то капля упала на щеку.

Слеза?!

Я невольно проглотил слюну и судорожно вздохнул. Человек, испугавшись, отпрянул от меня, но не удалился, а продолжал наблюдение. Потом, по-прежнему на коленях, снова придвинулся было ко мне, но вдруг отшатнулся, застыл в неподвижности, тяжело дыша, и через несколько мгновений поднялся.