Миссис Бентинк приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать герцога на прощание, и до Мэри долетел ее громкий шепот:

— Ник, дорогой, это и есть твоя ненаглядная? Очень хороша! Надеюсь, что лондонские сплетники говорят правду, и ты действительно решил покончить с холостой жизнью?

В этот момент новые гости отвлекли ее внимание. Герцог подхватил Мэри под руку и повлек за собой.

— Ее муж погиб на войне? — спросила Мэри, ускоряя шаг, чтобы поспеть за своим кавалером.

Герцог кивнул. Мэри хотела расспросить его поподробнее, но вовремя сообразила, что сейчас он не в состоянии ничего рассказывать. Она слышала, что солдаты и офицеры Веллингтона после победы над Наполеоном принуждены жить на крошечные пенсии: те из них, кто не был богат до войны, бедствуют. Очевидно, то же происходит и с Амелией Бентинк.

Мэри с интересом оглядывалась вокруг. Все как в книгах, где она читала описания лондонских раутов: ни музыки, ни карточной игры, ни закусок. Даже напитки каждый желающий приносит с собой. Люди приходили на раут, чтобы пообщаться со знаменитостями, завязать интересные или полезные знакомства.

На этом рауте было особенно много офицеров — очевидно, старые боевые товарищи генерала Бентинка не жалели денег, чтобы поддержать его обедневшую семью. Офицеры громко и радостно приветствовали герцога и отпускали шутки по поводу его знаменитой болезни.

В одном углу кучка молодых людей в потертых фраках и засаленных шейных платках громко рассуждала о политике. Должно быть, писатели или журналисты, подумала Мэри.

Было здесь и несколько известных музыкантов, и денди, и вездесущие барышни в сопровождении строгих родственниц… Не хватало только лорда Байрона, на приход которого так надеялась Амелия.

И Мэри Фенвик разделяла ее надежды.

Как всякая образованная девушка того времени, она читала знаменитые поэмы Байрона, хотя в глубине души и предпочитала ему другого поэта-современника, Перси Биши Шелли. Однако Байрон был кумиром ее подруг, и Мэри заранее представляла, как будет рассказывать Софронии и Пенелопе о встрече с героем их девичьих грез.

Судя по портретам в «Татлере» и других журналах, лорд Байрон был не только талантлив, но и очень хорош собой. Не портил его даже излишний вес, из-за которого поэт беспрестанно сидел на диете, а врожденная хромота, доставившая Байрону столько страданий в юности, лишь укрепляла его романтический ореол. О его скандальных связях говорила вся Англия: болтали даже, что он состоял в любовной связи со своей сводной сестрой Августой.

Неудивительно, что множество лондонцев явилось на раут к Амелии Бентинк лишь с одной целью — своими глазами взглянуть на скандальную знаменитость. Амелии очень повезло, думала Мэри: теперь ее салон станет известен и начнет привлекать гостей со всего Лондона.

Уэстермира окружили старые товарищи. Они что-то рассказывали; он улыбался, кивал, писал записки, и впервые за сегодняшний вечер Мэри видела, что он по-настоящему доволен жизнью.

Вдруг по толпе пробежал взволнованный ропот: говорили, что к дому подъехала карета лорда Байрона. Едва услышав это, Уэстермир помрачнел, словно грозовая туча, подхватил плащи, схватил Мэри за руку и потащил за собой.

— Куда мы? — громким шепотом воскликнула Мэри. — Мы не можем уйти! Вы же слышали, приехал Байрон!

Двенадцатый герцог Уэстермир только зарычал в ответ. Похоже, к величайшему английскому поэту он относился не лучше, чем к принцу-регенту.

Герцог со своей спутницей выбежали через заднюю дверь и оказались на кухне. Удивленная кухарка указала им на лестницу черного хода. Через несколько секунд герцог уже вытащил Мэри на улицу.

У тротуара ожидали своих хозяев несколько экипажей. Дождь прекратился, но дул пронизывающий холодный ветер. Небо на востоке чуть-чуть порозовело; близился рассвет.

— Отпустите меня! — крикнула Мэри, вырвав руку. Ее переполняли досада и негодование. — Вы просто надо мной издеваетесь! Никогда, никогда больше я никуда с вами не поеду!

Герцог помахал шляпой своему кучеру, чтобы тот подогнал карету к тротуару. Мэри поплотнее завернулась в плащ: холод пробирал ее насквозь.

— Вы говорили, что мы уедем на «вечер», — жаловалась она, — но смотрите, уже светает! Целую ночь вы непонятно зачем возили меня по каким-то дурацким балам и раутам, а когда наконец представилась возможность увидеть что-то интересное, тут же потащили меня домой! За всю ночь у меня во рту не было ни крошки, если не считать половинки пирожного и чашки остывшего чая! А если бы вы знали, как болят ноги от этих проклятых каблуков!

Уэстермир, как обычно, не обращал на нее ни малейшего внимания.

Карета подъехала, и кучер Мануэль, заменяющий сегодня Джека Айронфута, спрыгнул со своего места.

Дальше началось что-то непонятное. Герцог сбросил ему на руки плащ, затем снял фрак и шейный платок, оставшись в одной белоснежной рубашке. Мануэль накинул на плечи хозяину свой широкий плащ, водрузил на голову широкополую кучерскую шляпу и помог обвязать вокруг шеи длинный шерстяной шарф. При этом оба улыбались во весь рот и подмигивали друг другу.