Когда я в первый раз входил в кибер-пространство, я был связан с Мертвым Глазом. Мы начинали наше путешествие, тоже символически связанные, но мы касались друг друга лишь кончиками пальцев. У него не было такого дара, как у Мийи, и его мозг был не из тех, с которыми я мог бы так слиться.

Потом я попробовал свои возможности и открыл, что электронное поле Сети недостаточно живо, чтобы включить защитные барьеры моего мозга. Если я был осторожен, я мог совершать призрачные танцы в программах практически любой системы, куда я мог войти с помощью своего браслета.

Законы Федерации запрещают псионам носить имплантированное биоэлектронное усиление, даже элементарное, служащее для установления связи. Еще и из-за этого псионам было тяжело найти приличную работу, это был еще один способ, выдуманный твердолобыми, чтобы карать изгоев за то, что они родились. Если бы я был пойман охранными системами Сети, то мне грозила бы — самое меньшее — глобальная промывка мозгов. Мертвый Глаз рисковал жизнью, доверяя мне этот секрет.

А сейчас я доверял Мийе свою жизнь и секрет Мертвого Глаза. Но когда наши призрачные образы соединились, все сомнения исчезли из моей головы. Прежде каждый раз, когда я вторгался в новые области Сети, я боялся. И даже в паре с Мертвым Глазом боялся, потому что не понимал, какого дьявола я делаю, и даже не был уверен, что он не безумен.

Входя туда один, я укреплял веру в себя, и у меня возникало ощущение, что я в состоянии ориентироваться в стремительно меняющемся подвижном хранилище данных, в электронном потоке информации, текущем вокруг и сквозь меня. Я слушал, как полуживые частицы гигантского синдиката искусственного интеллекта шептали свои тайные желания привидению, прошедшему сквозь стены их цитаделей. Но каждое путешествие было похоже на прогулку по кладбищу. Каждый раз, когда я возвращался в свое тело, моя одежда была мокрой от пота, а во рту оставался острый привкус страха.

Но на этот раз все было по-другому. Я делил внутреннее пространство с Мийей таким образом, как никогда бы не смог с Мертвым Глазом. Я видел ее неудержимый безграничный восторг, когда она смотрела через наши сияющие образы на новую вселенную. Ее изумление наполняло меня, показывая мне меняющийся пейзаж информации другими глазами, когда мы начали проникать в глубину ее.

Я вызвал цифровую подсказку в угол моего виртуального поля зрения — трюк, к которому я прибегал, чтобы отслеживать, сколько времени я нахожусь вне своего физического тела. Я начал продвижение, наблюдая через свой кристальный затылок, как шелковая нить, тянущаяся к реальности, размылась и, наконец, затерялась позади, Я пытался не думать о том, что случится, если легионеры обнаружат наши беззащитные тела и перережут эту тонкую нить раньше, чем мы пройдем обратно сквозь зеркало.

Вместо этого я пытался объяснить ей, что мы видим: линии потока данных, в которых мы дрейфовали, еле ощущаемое присутствие автоматических вестников, выметаемых, словно пыль, электронным ветром, яркие смазанные пятнышки фотонов. Мы прошли через ледяную плотину запрограммированной цензуры Тау, словно это был туман, и электронный поток от киоска понес нас к цели.

Виртуальная равнина вокруг нас выглядела необычно для меня: я никогда раньше не видел информационный вакуум — царство ночи, с одной лишь блеклой паутиной данных, раскинутой по его темным владениям, отражение технологической пустыни, которую представлял собой снаружи гидранский мир. Но впереди, на расстоянии электронного взгляда, сияли яркие огни большого города — хранилище информации Тау Ривертона.

Мы влились туда со скоростью мысли. В гудящем электромагнитном поле Ривертона я замедлил наше скользящее движение, становясь осторожнее, борясь с неудержимым стремлением Мийи изучить все вокруг.

Я понимал по ее ощущениям, что она постигала все куда быстрее и лучше, чем когда-то я. Может быть, ее умение телепортации позволяло ей чувствовать параметры кибер-пространства, что никогда не было доступно мне. Я хотел научить ее и учиться у нее, хотел забыть свой страх и разделить с ней ее жажду исследования этого нового мира, стать свободным, чтобы ощутить это пробирающее до глубин души возбуждение, которое я не чувствовал никогда ранее ни в одном из моих предыдущих одиночных походов в электронный мир.

Но наши физические тела могли обнаружить. Я успевал не больше, чем пробежаться по основам ориентирования в информации, научить Мийю видеть ее, как вижу ее я.

«Это центр безопасности корпорации», — подумал я, когда он возник перед моими кибер-глазами, как темная и яркая игла. Обманчиво доступные конструкции деловой активности Тау и вспомогательные системы, кружащиеся вокруг нас, подобно мерцающим существам, всплывшим из глубин незнакомого моря. Холодок паранойи в их сердцевине мог быть только Службой безопасности — местом, где черный лед окружал самые охраняемые секреты Тау.

Я почувствовал, как Мийа пошевелилась внутри меня.

«Мы можем пройти сквозь него?»

«Да, если будем чертовски осторожны. Их сторожевые собаки не могут услышать или увидеть нас, пока мы находимся на расстоянии большем, чем то, на которое могут протянуться их цепи. Но если мы окажемся в пределах их досягаемости, они заметят нас. И они достаточно умны, чтобы наброситься на нас, едва заподозрив наше существование. — Я остановил ее, когда она направилась к ним: — Нет! — подумал я, внезапно сообразив, что она собирается сделать. — У нас нет времени».