Энн открыла глаза.

— Да, благодарю вас…

Словно два окна распахнулись, подумалось Джиму. И тот, кто за ними, не знает, что снаружи на него устремлен чей-то взгляд. Джим резко отвернулся и шагнул к выходу. Потом взял себя в руки и двинулся обратно.

— Вам известно, кто я? — спросил он.

— Мне кажется, да…

— И кто же?

— Вы же Джим Фэнкорт, верно?

— Именно.

Какое-то неясное чувство заставило Энн подняться. Она стояла, чуть подавшись вперед, крепко стиснув ладони, не отрывая взгляда от его лица. Он тоже смотрел на нее.

Так прошло несколько секунд. Джим уже понял, что никогда прежде не видел эту девушку. Что они друг другу совершенно чужие. Но тем не менее он чувствовал, что его тянет к ней, он и сам не знал почему, но это было очевидно.

— Кто вы такая? — грубо произнес Джим.

Глаза ее широко распахнулись, словно силясь отыскать его лицо.

— Я — Энн… — почти беззвучно откликнулась девушка.

— Просто Энн? А дальше?

— Я… не знаю…

Джим отвернулся и шагнул наружу, будто собираясь уйти.

Энн снова, обессилев, опустилась на скамью и закрыла глаза. Время словно остановилось. И вдруг Джим оказался совсем рядом, и его теплая рука сжала ее пальцы. Как будто издалека зазвучал его голос, сильный и твердый. Он не был ни злым, ни добрым. Просто голос. Даже не сердитый.

Может быть, потому, что он был слишком далеко.

— Так вы Энн? — произнес голос.

— Я Энн.

Это было единственное, что она могла с уверенностью утверждать.

— Но вы не та Энн, которую я ожидал найти. Леденящий ветер одиночества отрезал ее от остального мира. Она — ничья. Никому не нужна..

— Я — не та Энн?

— А вам об этом не было известно?

Снова подняв на него глаза, Энн ответила:

— Нет, не было.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не знаю…

Теплая рука поверх ее пальцев сжалась сильнее.

— Послушайте, что все это значит? Вы явились сюда.

С сумочкой Энн в руках. Как это вышло? Вы должны все мне объяснить!

— Да…

Если сказать ему, поверит ли он? Но и рассказывать-то ей почти нечего. Можно ли вообще поверить в ее историю?

Энн проговорила, глядя ему в лицо невидящими глазами:

— До определенного момента у меня в памяти — сплошная тьма. Я расскажу вам все, что могу. Едва ли вы мне поверите, но я все-таки расскажу… — Возникла пауза, такая долгая, будто кто-то внезапно завернул кран, и поток слов иссяк. Джим уже собрался что-то сказать, но девушка заговорила снова:

— Было темно. Совершенно темно. Мне казалось, что я вот-вот лишусь чувств. Я стояла на лестнице. Потом села, положила голову на колени. И слабость прошла. Я точно знала, что подо мной лестница.

Знала, что, спускаясь по ней, уронила сумку. И что у последней ступеньки лежит мертвое тело. Не представляю откуда, но я это знала.

Энн снова замолчала.

— Продолжайте, — проговорил Джим.

— Сумочка лежала на ступеньке рядом со мной, и я решила, что она — моя. — Рука, сжимавшая ее пальцы, судорожно дернулась, и Энн повторила ту же мысль, но точнее и откровеннее, чем в первый раз:

— Мне не в тот момент пришло в голову, что сумочка моя. Еще раньше я была уверена, что она моя, и я уронила ее на лестницу.

— Да? — произнес Джим. Его голос немного ободрил ее. Каждое его «продолжайте» почему-то придавала ей сил.

Энн перешла к тому моменту, когда вынула из сумочки фонарь:

— Он действительно оказался там, в сумке. Я включила его и увидела ту девушку. Она лежала на полу, у подножия лестницы. Я знала, что она мертва.

— Откуда? — быстро и резко спросил он. — Это вы ее Убили?

— О нет! — с удивлением возразила Энн. — Я совершенно уверена, что это не я! Зачем бы мне это?

— Не знаю.

С нарочитой простотой, будто перед пей был маленький ребенок, Энн объяснила:

— Я не могла этого сделать. Мне было просто нечем!

— Откуда вы знаете?

— Я видела. Там не было ни ружья, ни пистолета. Вообще никакого оружия.

Джим вдруг почувствовал, что верит ей. Что-то в этой девушке — не в ее словах, а во взгляде, в голосе — заставляло его поверить.

— Продолжайте.

— Я спустилась, пощупала пульс. Рука была ледяной.

Вокруг валялись осколки стекла — от другого фонарика…

— Какого еще другого фонарика?

— Мне кажется, это был мой фонарик.

Энн ощущала на себе его взгляд, спокойный и пристальный. Этот человек не обвинял ее, но и не кивал соглашаясь. Он просто ждал.