— Я уже чувствую себя лучше, — сказала она, — хотя ничего еще не принимала.

— Жанна, моя дорогая Жанна!.. — пробормотал Жак Хелло, становясь на колени.

Несколько минут было достаточно Герману Патерну, чтобы приготовить микстуру из коры колорадито, и Жак Хелло поднес чашку с лекарством к губам молодой девушки.

Выпив ее содержимое, она сказала: «Благодарю», и ее глаза опять закрылись.

Теперь нужно было оставить ее одну. Поэтому Герман Патерн увел Жака, который не хотел уходить. Оба они уселись на носу пироги, молчаливые и сосредоточенные.

Гребцы получили приказание отчаливать, чтобы на лодках не было слышно никакого шума. В случае, если бы Жанна заснула, ничто не должно было нарушать этого сна.

Сержант Мартьяль был предупрежден. Он знал, что достали корень против лихорадки и что микстура из этого корня была дана Жанне. Поэтому, оставив «Моришу», он спрыгнул на берег и подбежал к «Галлинетте».

Герман Патерн сделал ему знак остановиться.

Бедняга повиновался и с заплаканным лицом прислонился к скале.

По мнению Германа Патерна, если не случится нового припадка, значит, корень подействовал. Это должно было обнаружиться через два часа. Через два часа должны были узнать, есть ли надежда — может быть, даже уверенность — спасти молодую девушку.

В каком невыразимом волнении находились все! Прислушивались к каждому вздоху Жанны… не зовет ли она кого?.. Нет! Она не произносила ни слова.

Жак Хелло подошел к каюте.

Жанна спала совершенно спокойно.

— Она спасена!.. Спасена!.. — шептал он на ухо Герману Патерну.

— Я надеюсь… я верю… Да! Хорошая вещь это колорадито! Только на верхнем Ориноко редко попадаются фармацевты!

В ожидаемый срок припадок не повторился. Он не должен был больше повториться…

После полудня, когда Жанна проснулась, она могла — на этот раз не без основания — пробормотать Жаку Хелло, протягивая ему руку:

— Я чувствую себя лучше… Да!.. Я чувствую себя лучше!

Затем, когда сержант Мартьяль, который получил позволение вернуться на «Галлинетту», подошел к ней, она сказала, улыбаясь и вытирая рукой слезы старою солдата:

— Дело идет на поправку, дядюшка!

За ней следили всю ночь… Ей были даны новые приемы целительного корня. Сон ее был спокоен, и на другой день, когда она проснулась, никто уже не сомневался в ее выздоровлении. Какую радость почувствовали пассажиры и экипажи обеих пирог.

Нечего и говорить, что кептэн Маваки, несмотря на свой отказ, получил право выбирать из груза «Мориши» для своей семьи то, что ему нравилось. В общем, он оказался довольно скромным. Как плату за свое колорадито он получил несколько ножей, топорик, кусок материи, несколько зеркалец, бусы и с полдюжины сигар.

В момент отплытия заметили, что Жиро не было на борту «Галлинетты». Очевидно было, что он отсутствовал с предыдущего вечера.

На вопрос Жака Хелло, когда он вернулся, он ответил, что так как экипаж получил приказание высадиться на берег, то он спал в лесу. Пришлось удовольствоваться этим ответом, который не мог быть проверен и который к тому же был правдоподобным.

В течение четырех следующих дней пироги с трудом поднимались вверх по течению Ориноко. За сутки они делали не больше десяти километров. Впрочем, об этом мало беспокоились. Жанна быстро поправлялась, силы к ней возвращались благодаря питательным средствам, которые приготовлял ей с чрезвычайной заботливостью Герман Патерн. Жак Хелло не покидал ее, и в конце концов сержант Мартьяль нашел это вполне естественным.

— Так и должно быть! — повторял он себе. — Но, черт возьми, что скажет полковник!..

На другой же день выздоравливающая могла выйти между 12 и 2 часами дня из каюты. Накрытая легким одеялом, она лежала на мягкой травяной подстилке на корме пироги и вдыхала свежий и живительный воздух равнин.

Ширина реки не превосходила 30 метров. Большей частью приходилось идти при помощи шестов или бечевы. Несколько раз встречались маленькие пороги, вода на которых была так низка и переправа через которые оказалась настолько затруднительной, что зашла речь о разгрузке пирог.

К счастью, удалось избежать этой большой задержки. Вылезши из лодок, гребцы настолько облегчили пироги, что они и без разгрузки перешли через пороги. Таким путем прошли пороги Манавиче и Ямараквин у подножия горы Бокон, которая поднимается над рекой на 800 метров.

Каждый вечер Жак Хелло и сержант Мартьяль отправлялись в прибрежные леса охотиться и приносили полные ягдташи дичи. В этих провинциях Венесуэлы вопрос о пропитании разрешался очень просто, особенно для любителей дичи, которая здесь превосходна, и рыбы, которая водилась в реке в изобилии.

Здоровье Жанны теперь поправилось. Со времени приема колорадито она ни разу не почувствовала ни малейшего приступа лихорадки. Опасаться рецидива болезни, по-видимому, не было оснований; оставалось ждать, пока природа и молодость не справятся окончательно с последствиями недуга.