— Бартон ушел с ринга четыре года назад... — Теперь Коринна уже рыдала открыто, не пряча своего убитого горем и в то же время рассерженного лица и даже не пытаясь сдержать струящиеся по щекам слезы.

— Но он так любил свою работу...

— Пошел ты ко всем чертям! — яростно воскликнула она. Но тут же прижалась лицом к его плечу и стиснула его кисть так сильно, что у него даже побагровели пальцы. — О Ларри! Я так жутко напугана!

Дверь приоткрылась, и в палату заглянула стройная, как тростинка, симпатичная рыжеволосая сестра.

— Вам придется подождать в холле.

Они встали. Коринна оставила свою сумочку на узком, снабженном колесиками столике около кровати. «Приготовилась к долгой осаде, — подумал Баллард. — Лучше не говорить ей, что Уитейкер обусловил полное, без тяжелых осложнений, выздоровление Барта тем, что в течение семидесяти двух часов он оклемается». Он взял Коринну за руку и повел к выходу. В дверях стоял Уитейкер. Маленький пижон доктор самодовольно кивнул.

— Все же без рук не обошлось, — съязвил он с сияющим видом.

— Что все это значит? — спросила Коринна, когда они пошли по холлу.

— Это значит, что он хотел бы тебя трахнуть, — объяснил Баллард. — Они с женой проделывают это в ванне, и он уже представляет тебя на месте своей жены.

— Но ведь потом не отмоешься! — воскликнула она. Это была заключительная реплика излюбленной шутки всей троицы, и она с удовольствием вспомнила ее. Ее лицо снова помрачнело, сделалось злым. Они остановились в дальнем конце холла, у большого, незастекленного, круглого, точно иллюминатор, окна возле запасной лестницы и стали смотреть на грязноватую и пустынную Буш-стрит. Чувства Коринны всегда кипели, она не умела глубоко их прятать.

— Твой противник на ринге, по крайней мере, пытается побить тебя, а не убить.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Баллард с неожиданной для самого себя резкостью. Ее слова перекликались с его собственными, еще не вполне оформившимися мыслями: «В одном деле есть кое-что забавное...» Она невидящими глазами глядела на улицу. Своим лицом со строгими очертаниями девушка напоминала Нефертити, какой он увидел ее в энциклопедии, когда учился, и с тех пор никогда не забывал.

Коринна стойко встретила его взгляд:

— Бартон не стал бы кататься, как дурачок, в этом «ягуаре». Зачем? Машины, как и для всех вас, для него ничего не значили. Вы ездите на них все время.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что кто-то усадил его за руль, а затем спустил автомобиль с горки?

— А ты так не думаешь?

Баллард хотел было возразить, но передумал. Ведь это же, черт побери, единственное правдоподобное объяснение. Он выпрямился, отвел глаза от окна и вдруг заторопился:

— Мне лучше поскорее вернуться в контору, малышка. Гизелла просила передать, как она тебе сочувствует и как надеется, что...

— А Кёрни не просил передать никаких добрых слов? — И прежде чем Баллард успел что-нибудь сказать, она добавила: — Не пытайся утешить меня. Единственное, что могло бы меня утешить, — если бы этот сукин сын сдох!

— Будь же благоразумной, Коринна. Пожалуйста.

— Вы все там одна шайка-лейка, — взорвалась она. — В том числе и Гизелла. Да посмотри на себя. Часок не можешь побыть в больнице. Торопишься на работу.

«Надо начать с таравальского полицейского участка, если можно, заглянуть в донесение патрульных, затем поехать в Твин-Пикс... если это дорожное происшествие было подстроено, то почему именно в Твин-Пикс, этом прославленном на весь мир районе, возвышающемся в самом центре города? Есть ли в этом какое-то особое значение? А побывав на месте катастрофы, надо завернуть в полицейский гараж под зданием суда и проверить, не был ли снабжен „ягуар“ автоматической трансмиссией. Чертовски трудно управлять ею с помощью прямой палки...»

— Если на Барта в самом деле кто-нибудь напал, — дал наконец запоздалое обещание Ларри, — я непременно постараюсь его найти.

— Положим, ты его найдешь. Какая от этого польза?

— А какая польза от того, что я буду сидеть здесь, ожидая, пока Бартон умрет?

Баллард уже шел по холлу, когда Коринна догнала его, поцеловала в щеку и пожелала удачи в затеянной им охоте. Сущая чертовка эта Коринна Джоунз!

Перед ДКК был припаркован черно-белый автомобиль с надписью: «Бюро расследования дорожных происшествий», и Баллард направился прямо в кабинет Кёрни. Небольшой кабинет, едва вместивший четверых людей, — а именно столько их было здесь, — был затянут голубоватым дымом. Кёрни взглянул на него со строгим видом.

— Где тебя черти носили? Я звонил в больницу...

— Я занимался делами, — быстро ответил Баллард.

— Хочешь чашечку кофе, Ларри?

Глядя на Гизеллу, он покачал головой. Как Ларри и ожидал, к ним приехал полицейский Ватеррез, огромный голландец с багровым круглым лицом, глазами как у вепря и раскатистым смехом. Он частенько наведывался в ДКК, и Баллард был уверен, что полицейский помогает их конторе обделывать кое-какие делишки.

Ватеррез кивнул Балларду с отчужденным видом и продолжил читать ксерокопию, которая лежала на его скрещенных коленях: