И в этом случае Сталин делал вывод, касавшийся актуальных проблем советского общества в середине 1930-х годов: «Вот вам штрих, может быть малозначительный, но очень характерный. Мне кажется, что равнодушное отношение некоторых наших руководителей к людям, к кадрам и неумение ценить людей является пережитком того странного отношения людей к людям, которое сказалось в только что рассказанном эпизоде в далекой Сибири».

Сталин обращал внимание на то, что подобный же подход сохраняется и в поведении советских руководителей. Он говорил: «Ценить машины и рапортовать о том, сколько у нас имеется техники на заводах и фабриках, – научились. Но я не знаю ни одного случая, где бы с такой же охотой рапортовали о том, сколько людей мы вырастили за такой-то период и как мы помогли людям в том, чтобы они росли и закалялись в работе. Чем это объясняется? Объясняется это тем, что у нас не научились еще ценить людей, ценить работников, ценить кадры». В 1935 году Сталин подчеркивал: «Лозунг «кадры решают все» – требует, чтобы наши руководители проявляли самое заботливое отношение к нашим работникам, к «малым» и «большим», в какой бы области они ни работали, выращивали их заботливо, помогали им, когда они нуждаются в поддержке, поощряли их, когда они показывают первые успехи, выдвигали их вперед и т. д… Надо, наконец, понять, что из самых ценных капиталов, имеющихся в мире, самым ценным и самым решающим являются люди, кадры».

Поведение «человечества в миниатюре» на берегах Енисея ничуть не отличалось от поведения остального человеческого сообщества, в том числе его цивилизованной части. Нет сомнений в том, что три с лишним года размышлений в Туруханской глуши морально подготовили Сталина к исполнению самых главных ролей в истории человечества.

Еще до завершения срока ссылки Сталину было приказано прибыть на призывной пункт в Красноярск. В начале февраля 1917 года Сталин был признан негодным к воинской службе из-за поврежденной в детстве руки. Поскольку срок ссылки кончался в июне 1917 года, Сталин обратился с просьбой к енисейскому губернатору разрешить отбыть оставшийся срок ссылки не в Курейке, а в Ачинске, где он рассчитывал получить работу. Вскоре разрешение было получено, и Сталин переехал в этот город, а через неделю после его переезда пришла весть о свержении самодержавия.

Как свидетельствовал Питирим Сорокин, в дни свержения царской власти «и в Москве, и в Петрограде народ гулял, как на Пасху. Все славили новый режим и Республику. «Свобода! Святая Свобода!» – раздавалось повсюду.

Падение самодержавия автоматически означало освобождение политических заключенных. Мой отец вспоминал, как в Баку в первые же дни Февральской революции 1917 года возле реального училища, в котором он учился, начался митинг, который шел постоянно в течение нескольких дней. Среди выступавших было немало людей в арестантском одеянии. Это были только что освобожденные узники Баиловской тюрьмы, которых встречали ликованием. В те дни все выражали свои симпатии революции. На митинг пришли даже городовые, чтобы осудить свергнутый строй, но их представителя на трибуну не пустили.

Митинги солидарности с революцией наблюдал и Сталин по дороге из Ачинска в Петроград. П. Сорокин отмечал: «Все политические узники были освобождены и постепенно стекались домой, кто из Сибири, а кто из-за рубежа. Их с триумфом встречали правительственные комитеты, солдаты, рабочие и прочая публика. Оркестры, флаги и речи сопровождали встречу каждой группы вновь прибывших». Сорокин не скрывал своего недоброжелательного отношения к этим людям: «Возвращавшиеся корчили из себя героев-покорителей и жаждали, чтобы их почитали как освободителей, отцов-благодетелей… Многие из возвратившихся «политиков» наглядно демонстрировали собой неуравновешенность сознания и эмоций. Проведя годы в тюрьмах и ссылке, на тяжелых и физически изнурительных работах, они стали насаждать обществу методы и жестокость, от которой сами же страдали в свое время. Они навсегда сохранили в себе ненависть, жестокость, презрение к человеческой жизни и страданиям людей… Советы, вербованные из таких «героев», буквально на глазах теряли чувство реальности… Речи их лидеров и манеры вести себя были наполнены помпезным абсурдом. Казалось, что у них нет ни толики чувства юмора, ни способности увидеть комизм своей позы со стороны».

Судя по воспоминаниям Анны Аллилуевой, Сталин видел комизм ситуации не в поведении возвращавшихся ссыльных, а во внезапном и поголовном превращении верноподданных Российской империи в революционеров. Приехав в столицу и остановившись в доме своего старого знакомого по тифлисскому подполью Аллилуева, Сталин смешил его дочерей, Анну и Надю, изображая выступавших на провинциальных вокзалах ораторов. Анна Аллилуева рассказывала: «Так и видишь захлебывающихся от выспренных слов говорильщиков, бьющих себя в грудь, повторяющих: «Святая революция, долгожданная, родная… пришла наконец-то…» Очень смешно изображает их Иосиф. Я хохочу вместе со всеми».

Февральские события были неожиданными для многих профессиональных революционеров. Дело в том, что ни Ленин в Швейцарии, ни Сталин в сибирской ссылке, ни находившиеся в США Бухарин и Троцкий – в общем, ни большевики, ни их попутчики не были к ним причастны.

Судя по мемуарам А.Ф. Керенского, а также другим многочисленным источникам, еще в годы первой революции в политических кругах России возникло несколько тайных организаций, стремившихся свергнуть самодержавие. Одной из наиболее разветвленных организаций была масонская. Керенский вступил в нее в 1912 году после его избрания в Государственную думу.

Во главе одного из заговоров стоял лидер «октябристов» А. И. Гучков. Историк В.И. Старцев утверждает, что хотя Гучков не был масоном, он «был окружен масонами со всех сторон», что в возглавляемом им заговоре участвовали видные деятели масонства, такие как Терещенко и Некрасов. Одновременно, как отмечал Керенский, «в 1915 году армейские офицеры организовали серию… заговоров с целью избавить Россию от царя». Даже крайне правые силы страны готовили заговоры с целью убийства Распутина и отстранения от власти безответственных и разложившихся лиц от руководства страны. В свою очередь дворцовые круги во главе с Распутиным предпринимали усилия для разоблачения и нейтрализации антиправительственных заговорщиков.

Эти заговоры породила неспособность правительства найти выход из трудностей, которые переживала страна в ходе мировой войны. По признанию князя Львова, Россия «была вынуждена… вести борьбу с противником, который значительно превосходил ее в области вооружений и военной подготовки». Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд-Джордж писал в своих мемуарах: «Великое отступление 1915 г., когда русские армии были в беспорядке и с небывалыми потерями оттеснены из Польши и Прибалтики до самой Риги, объяснялось исключительно недостатком у русских артиллерии, винтовок и снарядов… По храбрости и выносливости русский солдат не имел себе равного среди союзников и врагов. Но военное снаряжение русской армии по части пушек, винтовок, пулеметов, снарядов и транспортных средств – было хуже, чем у всех, и по этой причине русских били более малочисленные противники, часто уступавшие русским по боевым качествам; так убивали русских миллионами, в то время как у них не было никакой возможности защиты или мести».