По обеим сторонам трона застыли вооруженные гвардейцы. Они были напряжены, словно в любое мгновение ждали нападения.

Хок все еще раздумывал, что именно он должен сказать королеве, когда молчание было внезапно прервано появлением нового лица. Крохотная фигурка, не больше девяти дюймов ростом, стремительно пропорхнула через зал, перепрыгивая через головы придворных — некоторые при этом ахали и пригибались, и изящно опустилась на левое плечо Магуса. Он нежно улыбнулся ей. Хок невольно вскрикнул, когда сообразил, что смотрит на крылатую фею. Она была тонкая, как веретенце, но пропорционально сложенная, с облачком угольно-черных кудрей над узеньким личиком и заостренными ушками. Ее широкие полупрозрачные крылья светились всеми оттенками радуги, которые переливались, словно разводы на поверхности мыльного пузыря. На ней был черный корсет и сетчатые чулки, а глаза густо подведены.

— Привет, любимый, — обратилась она к Магусу. — Скучал?

— Как всегда, дорогая. — Магус одарил ее сияющей улыбкой и повернулся к Хоку и Фишер. — Капитаны, позвольте представить вам эту возлюбленную мрака, мистическое диво и законодательницу мод, Лунный Блик, последнюю из племени фей, обитающую в мире смертных.

— Привет, милашки, — просияла Лунный Блик. Голос ее звучал негромко, но отчетливо. Улыбка выглядела невозможно широкой, а темные глаза ярко сверкали. — Всегда приятно увидеть при дворе новые лица. Старые ужасно скучны. У нас уже тыщу лет не было приличного скандала.

Хока она привела в такой восторг, что у него слова застряли в горле. Никто уже многие годы не встречал представителей маленького народца. Люди всегда говорили, что видели их, но, как правило, выяснялось, что это был лунный отблеск или падучие звезды. По общему поверью, племя фей давно угасло.

— Счастлив познакомиться с вами, — выговорил он, наконец. — Вы и, правда, последняя?

— Самая что ни на есть, — кивнула Лунный Блик. — Мой народ давным-давно ушел из этого мира туда, где сгущаются тени. Наше время кончилось, лапушка. Магия исчезает, хочет она того или нет, а в вашей организованной и научно обоснованной жизни все меньше места для чудовищ, чудес и загадок. А феи — сама магия. Я задержалась только потому, что Магус нуждается во мне. Хотя бедняжка не хочет этого признавать.

В одно неуловимое для человеческого глаза мгновение она внезапно увеличилась в размерах, выросла на добрые семь футов и нависла над Хоком. Он и рад был бы отступить назад, да ноги плохо слушались. В натуральную величину ее воинствующая сексуальность ошеломляла, только что воздух не потрескивал. Темные глаза полыхали затаенным огнем, малиновый рот изогнулся в игривой улыбке. Кожа была бледная, но безупречная. От феи сильно пахло розовыми лепестками и медом с оттенком животного мускуса. Она протянула руку и взяла его подбородок в мягкую, будто лепесток, ладонь. Хок ощутил, как дыхание занялось у него в груди.

— Ну конечно, — проворковала Лунный Блик. — Я всегда питала слабость к сильным молчаливым мужчинам. Я просто обожаю героев.

Но тут она стремительно сжалась до прежних размеров и вспорхнула на плечо к Магусу, когда стиснутый кулак Фишер пронзил то место, где только что находилась ее голова.

Принцесса мгновенно овладела собой и сердито уставилась на маленькую крылатую феечку, устроившуюся на плече Магуса.

— Мы женаты, — холодно пояснила она. — Никаких посягательств на моего мужчину. Иначе я сделаю из твоих крылышек салфеточки.

Фея изящно пожала плечиками:

— Поняла, милочка. Я просто прощупывала почву. Меня всегда учили, что люди должны делиться своими игрушками.

— Только трепыхнись еще раз в эту сторону, и тем, что от тебя останется, будут прочищать трубки.

Лунный Блик поморщилась:

— Может, не стоит так нервничать по этому поводу, дорогая?

— Я совершенно уверен, что раньше у меня на плече сидела сова, — с отсутствующим видом произнес Магус. — Или это были два ворона? Нет, все-таки ворона из страны мертвых. Мне столько раз приходилось придумывать себя заново, что иногда я путаю детали. Я огромен. Во мне заключены бесчисленные множества. Особенно по вторникам.

— Не могли бы мы вернуться к более важным делам, — окликнул его Чанс с едва заметным отчаянием в голосе. Он выступил вперед, настойчиво делая знаки Хоку и Фишер и призывая их снова обратить внимание на королеву. — Капитаны, позвольте представить вам королеву Фелицию, регента Лесной страны, заступницу отечества, мать будущего короля, Стефена.

— Очень приятно, — обратился Хок к королеве. — Уверен, мы прекрасно поладим.

Чанс поморщился.

— Почему не Руперт и Джулия? — воскликнула королева, наклоняясь вперед и вперяя в Хока и Фишер гневный взгляд. — Они должны были вернуться. Это их долг. Они здесь нужны. Я же не желаю сидеть здесь в пыльном зале перед толпой полоумных политиков и карьеристов, приклеенная к деревянному трону, пока зад не отвалится, — но все-таки я здесь. Расскажите мне о себе, капитаны, и постарайтесь, чтобы ваши слова звучали чертовски убедительно, иначе я заставлю Магуса превратить вас во что-нибудь более эстетичное. Вроде пары диванных подушек.

— Ну, можете попытаться, — ласково ответил Хок, ничуть не задетый резким тоном королевы. — Поверьте, это ни к чему не приведет. Во-первых, заклятия превращения на нас с Фишер не действуют. Во-вторых, мы убьем вас прежде, чем вы закончите фразу. Мы — Хок и Фишер, и никому не позволяем себя поносить. Из принципа.

Раздались потрясенные ахи и шепотки. Ближайшие к Магусу, Хоку и Фишер придворные изо всех сил вжались в напиравшую сзади толпу, пытаясь убраться подальше от любых магических неприятностей. Королевские гвардейцы уронили руки на рукояти мечей, ожидая приказа. Чанс зажмурился и медленно покачал головой. Чаппи захихикал. Колдун задумчиво разглядывал Хока и Фишер, по-прежнему загадочно улыбаясь. Удивительно, но королева Фелиция тоже улыбалась. Она откинулась на спинку трона, стряхнув пепел с конца сигареты.