— Доложи на всякий случай в штаб: советская субмарина «У-137» класса «Виски».

— Слушаюсь.

Никто, конечно, из находящихся на катере не верит в это, но раз флаг на башне советский, то и вести себя нужно как с советским военным кораблем. Этому правилу следуют моряки всех стран и флотов.

Приняв сообщение с катера, дежурный офицер базы задает пограничнику ехидный вопрос:

— Ты трезвый?

— А ты думаешь, что начальник штаба, капитан второго ранга явился на службу в нетрезвом состоянии? — находится тот.

Катер медленно скользит по застывшей тихой глади Гусиного пролива и мягко причаливает с левого борта подлодки. Из башни часовой с карабином и трое офицеров молча наблюдают, как Андерссон перешагивает через поручни катера и заносит ногу на внешнюю палубу лодки. Швед поднимается по металлической лестнице башни и лицом к лицу сталкивается с ними.

Со стороны ситуация выглядела, вероятно, достаточно смешной, если бы она не происходила на территории военно-морской базы Швеции! Андерссон все еще считал себя участником хитроумной оперативной игры, придуманной в штабе ВМФ Швеции.

— Ду ю спик инглиш? — еле узнал он свой неуверенный голос.

На застывших в напряжении лицах офицеров подлодки ничего не отобразилось. Тогда он повторил вопрос, надеясь хоть на какую-то реакцию с их стороны. Ничего подобного: русские (или мнимые русские) смотрели на него, как Пятница на Робинзона, и продолжали упорно молчать.

— Шпрехен зи дойч? — сделал он еще одну — последнюю — попытку. Знания иностранных языков заканчивались у него на немецком.

— Яволь! — неожиданно ответил один из русских. — Я немного говорю по-немецки.

— Как называется ваше судно? — оживился швед.

— Подводная лодка «У-137».

«Ишь, заразы, берут меня на понт, как будто мне не известно, что у русских в Балтийском море нет лодок „Виски“ с номерами, начинающимися на сто. С другой стороны, эти мужики здорово похожи на русских».

— Кто капитан?

Говоривший, несмотря на преклонный возраст, вопреки предположениям шведа, не был капитаном лодки, потому что пальцем указал на другого, более молодого офицера:

— Капитан третьего ранга Гущин.

Карл Андерссон полез в карман за блокнотом, чтобы записать полученные данные, но, не справившись с русской транскрипцией, передал блокнот офицеру-подводнику. Тот по-немецки же нацарапал название лодки, фамилию и звание ее капитана.

«Это не розыгрыш!» — пронеслось в голове у Андерссона.

Швед вспомнил, что в штабе базы еще ничего не знают о нарушителе, вторгшемся в запретный район. Если он передаст туда только что полученные сведения, то у них уже не будет оснований для того, чтобы не верить ему. Не говоря больше ни слова, он при полном молчании русских спустился с башни, перешагнул через поручень катера и прошел в радиорубку «Незаметного».

— Я только что был на борту советской подводной лодки «У-137», которой командует капитан третьего ранга Гущин, — лаконично сообщил он в микрофон.

С этого момента официальная Швеция признала факт присутствия на своей территории иностранного военного корабля и стала жить в состоянии войны — если не «горячей», то «холодной», пропагандистской. Нейтральная Швеция в который раз в своей истории опять оказалась в конфликтной ситуации со своим соседом и традиционным противником Советским Союзом.

О появлении советской подлодки в акватории военно-морской базы было проинформировано высшее военное командование, правительство, но еще раньше об этом узнали журналисты. И в средствах массовой информации началась настоящая вакханалия. В Швеции и за ее пределами стала разворачиваться широкомасштабная кампания, носившая ярко выраженный антисоветский характер. Она искусно подпитывалась и направлялась шведской военной верхушкой, почуявшей впервые за 260 лет реальный шанс отомстить русским за свое поражение в прошлом.

Инцидент с «У-137» положил начало затяжной и мучительной болезни, которая поразила буквально каждого жителя Швеции и вошла в историю как «шведский подводный синдром». С осени 1981 года шведам повсюду стали мерещиться иностранные, в основном советские, подводные лодки, и береговая охрана не жалела ни взрывчатки, ни других материальных ресурсов для того, чтобы заставить невидимки всплыть на поверхность. Перископ подводной лодки был однажды обнаружен даже в самом центре Стокгольма прямо под окнами королевского дворца. Только перископ оказался не настоящим: это местные шутники, надев акваланги, имитировали движение субмарины в водах Мэларена и чуть не поплатились за свою шутку жизнью. Потому что шведские военные шутить были не расположены.