— Да я вам десять таких кинокамер куплю, если вы так переживаете.

— Дело не в камере, — раздраженно ответил он, — а в том, что в ней было. Ну-ка, Лэм, расскажите, куда все это делось?

— Она в полиции.

— Я хочу знать, куда делось то, что было в камере?

— В ней была пленка. В полиции ее проявили.

— Знаю, — отрезал Бикнел. — И обнаружили кадры уличного движения на Кинг-стрит, снятые через два часа после убийства. Боже мой, я-то думал, что могу вам доверять! Я же платил вам, был с вами абсолютно откровенен и совершенно не предполагал, что столкнусь со злостным обманом!

— Да кто вам сказал, что вас обманули?

— Я вам говорю!

— Неправда. Вы получаете именно то, за что платите.

— Нет, не получаю. Я нанял вас, чтобы…

— Вы наняли нас, — продолжил за него я, — чтобы мы защищали Мириам Вудфорд.

— Совершенно верно, — сказал он.

— Вот мы ее и защищаем.

— Нет, не защищаете! Вы должны были передать эту информацию мне, что бы там ни лежало.

Я отрицательно покачал головой.

— Вот именно это, — среагировал на мой жест Бикнел, — я и считаю абсолютной, злостной неисполнительностью!

— Бывают случаи, — спокойно сказал я ему, — когда целесообразно предоставлять клиенту всю имеющуюся информацию; а бывают и другие случаи, когда это нецелесообразно. Сейчас как раз тот самый случай.

— Я желаю знать, что лежало в этой камере, Лэм.

— Свернутый в рулончик микрофильм, — ответил я, — парочка квитанций за абонирование индивидуальных банковских сейфов и ключи от них.

— Так! — сказал Бикнел, резко выпрямившись на своем стуле. — Ну наконец-то! Ведь это же именно то, что нам нужно. Теперь все меняется. Теперь мы действительно сможем защитить Мириам Вудфорд.

— Значит, вы довольны? — спросил я.

— Вы еще спрашиваете!

— Отлично, — сказал я. — Значит, Берта выкрала эту камеру, а я достал из нее то, что нужно, и переправил в надежное место. Вы же сами хотели, чтобы эти материалы были обезврежены, вот они и обезврежены. Теперь ни один злоумышленник не сможет ими воспользоваться, и вам не о чем беспокоиться. Вместо того чтобы тут сидеть и ругаться, могли бы поздравить нас с отличной работой.

— А вы не могли рассказать мне все это раньше, чтобы я не волновался?

Я вновь отрицательно покачал головой: — Не забывайте, что полиция нашла квитанцию за фотокопирование и узнала о факте покупки яда.

— Да, — задумчиво произнес он, — это верно.

Я тем временем посмотрел на Берту и вопросительно поднял брови.

— Ну да, я ему рассказала, — сердито ответила Берта на мой молчаливый вопрос. — Меня мучила совесть, и я сообщила ему про камеру под строгим секретом, а он взорвался и начал метать громы и молнии.

— Ну и что? — недовольно спросил Бикнел. — Мы же должны работать вместе, а я только в первый раз случайно узнал, что мы нашли что-то важное.

— Вы ведь не знали этого, когда вас допрашивали в полиции, не так ли? — спросил я.

— Нет.

— Когда сегодня будете перед сном молиться, — сказал я, — не забудьте вознести за это хвалу Господу.

— Это еще почему?

— Потому, что если бы вы об этом знали, то и полиция узнала бы. Берта все правильно сделала. Кстати, насколько я припоминаю, у вас были легкие перчатки, в которые вы закатали некие документы и спрятали все это в каменной стене.

— Совершенно верно.

— Вы их забрали?

— Вы хотите сказать, достал ли я их из стены?

— Да.

— Нет, не достал.

— Где же они?

— Полагаю, все еще там, в стене.

— Вы никого не посылали забрать их оттуда?

— Нет.

— И никому о них не говорили?

— Нет. Об этом знала только миссис Кул.

— Тем не менее их там нет, — сказал я.

— Вы уверены?

— Не совсем уверен, потому что у меня не было возможности засунуть в дырку руку и пошарить как следует. Но тот камень, который прикрывал дырку, лежал на земле. Насколько можно было разглядеть при лунном свете, там ничего не было. Иначе, я думаю, я бы увидел.

Он нахмурился:

— Да, это может оказаться серьезно. Я промолчал.

— Все равно, — упрямо продолжал он, — я настаиваю на том, что с вашей стороны имела место явно нечестная игра.

— Я так не считаю.

— А я считаю.

— Вы ведь наняли нас, чтобы защищать Мириам, — начал я снова сказку про белого бычка.

— Совершенно верно.

— Отлично. Мы ее и защищаем.

— От чего?

— Насколько я помню, мы должны были защищать ее от всего, что ей угрожает.

— Правильно, — сказал он. — И при этом первое, что вы делаете, — это утаиваете полученные вами ценные сведения.