– Как вы связались с этой женщиной? – спросила Берта. – Позвонили ей в Сан-Франциско?

– Нет. Она здесь по своим коммерческим делам. Она позвонила мне, и я заехал к ней в гостиницу. Я пытался разыскать вас. Деньги находятся в Сан-Франциско, и она перешлет их телеграфом. Мы сможем закрыть дело завтра к десяти часам утра.

– У вас в жизни определенно было много женщин!

– Что вы под этим подразумеваете, миссис Кул?

– Только то, что сказала.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, но эта молодая женщина действительно не была «в моей жизни».

– Две тысячи триста долларов свидетельствуют об обратном.

– Это совсем другое.

– Вы чертовски правы, возможно, так и есть, – сказала Берта. – Кто ваш парикмахер?

– Мой… что?

– Кто ваш парикмахер?

– Какая разница, кто мой парикмахер?

– Может быть, и большая. Вы все время ходите в одну и ту же парикмахерскую?

– Да.

– Куда?

Белдер немного заколебался, потом сказал:

– Это «Терминал-Тонсориал-Парлор», рядом с автобусной остановкой «Пасифик Грейхаунд».

– Вы ходите туда давно?

– Да. Право, миссис Кул, я не могу понять, почему вы об этом спрашиваете?

– В этом нет никакого секрета?

– Боже мой, конечно, нет.

– Вы бы не стали возражать, чтобы сейчас рассказать, где вы делаете прическу?

– Боже мой, нет! Что за мысль? Вы сошли с ума или, может быть, я сошел?

Берта усмехнулась:

– Все в порядке. Я только хотела убедиться в том, что здесь нет ничего секретного. У вас нет каких-либо общих дел с владельцем парикмахерской?

– Конечно, нет.

– А собственных интересов в отношении этого заведения?

– Нет. Миссис Кул, не будете ли вы столь любезны объяснить, почему вы об этом спрашиваете?

– Я пытаюсь выяснить, имеет ли какое-нибудь значение, где вы стрижетесь?

– Никакого значения. Я не понимаю.

– Я тоже. Так что насчет очередного письма?

Белдер был явно возмущен. Он колебался – выйти из кабинета или дать письмо. Спустя несколько секунд он вынул из кармана запечатанный конверт. Берта протянула руку, и он отдал ей письмо.

– Когда оно пришло?

– С почтой, которую приносят около трех часов дня.

– Ваша теща видела его?

– Она и Карлотта видели.

Берта задумчиво произнесла:

– Печать на письме та же. Оно адресовано вашей жене, помечено: «Лично и конфиденциально». – Она крикнула: – Элси!..

Сквозь дверь доносился приглушенный звук пишущей машинки. Берта подняла телефонную трубку и сказала:

– Элси, поставь снова чайник. У нас еще одно письмо.

Берта положила трубку на место и принялась изучать конверт.

– Так, – сказала она, – нам нужно будет вовнутрь что-нибудь положить. Конверт такой же, как и предыдущий, – простой, с маркой. Я должна буду откопать еще одно рекламное объявление от компании по выделке мехов.

– А мы не можем положить что-нибудь другое?

– Не будьте так глупы, – сказала Берта. – Если ваша теща видит два конверта, на которых стоит «Лично и конфиденциально», и в одном из них реклама пушной компании, а в другом – просьба пожертвовать пять долларов в пользу Красного Креста, она почувствует, что тут что-то не так. Единственно, что нам поможет, так это реклама наших пушных друзей.

– Вы правы, – согласился Белдер. – Я об этом не подумал.

– Что у вас нового дома?

– Ничего. Все пущено на самотек. Ходят полицейские сыщики, устраивают беспорядок и задают вопросы. Миссис Голдринг плачет, а Карлотта каждую минуту сует нос в мои дела.

– Зачем ей это нужно?

– Не знаю.

Берта закурила сигарету.

– Почему вы интересуетесь моим парикмахером?

– Как видно, это вас беспокоит.

– Нет, просто любопытно.

– Почему вы не говорите мне, кто ваш парикмахер?

– Здесь нет никакой тайны.

– Тогда почему вы стараетесь увильнуть от прямого ответа?

– Я не увиливал. Просто интересовался, почему вы меня об этом спрашиваете.

– Я хотела знать, как зовут девушку, которая собирается ссудить вас деньгами?

– Мейми Росслин.

– Чем она занимается?

– Она закончила одно дело, связанное с рекламой для супермаркета в Сан-Франциско.

– А что скажет Долли Корниш о ней?

– О чем вы?

– Вы говорили Долли Корниш, что Росслин собирается дать вам деньги?