– Нет. Зачем? Подписывает все бумажки, которые ему дают, – не выдержала Улита.

Она и так терпела рекордно долго.

На левой скуле у Арея вспыхнуло одиночное красное пятно, точно она дала ему пощечину. Глаза стали узкими и злыми. Несколько секунд Улита всерьез опасалась, что ее убьют. Но ее не убили.

– Давно видела Буслаева? – неожиданно спросил мечник.

– Относительно, – ответила ведьма.

– Относительно к чему? К египетским пирамидам?

– Пару дней назад, – уже определенно сказала Улита.

– И как он?

– Вырос примерно на сантиметр. Специально не бреется по две недели, чтобы утверждать, что ходит с трехдневной щетиной.

Арея такие подробности не волновали. Он вообще никогда не брился. Когда же борода начинала мешать, просто клал ее край на первый попавшийся табурет и отмахивал все лишнее ударом меча или боевого топора.

– Синьор помидор действительно все вспомнил?

– Два дня назад он не мог вспомнить, куда засунул свои ключи.

– А меня? Тренировки? Службу у мрака?

Улита покачала головой.

– Ты уверена?

– Да, – твердо сказала Улита.

Как образцовая секретарша, она всегда и во всем была уверена, кроме того, что касалось ее лично. Тут уже начиналась зона полного хаоса.

Арей задумался. Кому верить: Улите или Пуфсу? Пуфс дышит ложью так же, как иные воздухом. Даже правда, если он ее случайно выскажет, пойдет у него с таким подмесом тонкой лжи, что будет хуже лжи явной. Хотя за два дня, конечно, многое может измениться.

– Я хочу, чтобы ты пошла к синьору помидору и осторожно поговорила с ним на какие-нибудь отвлеченно помидорные темы. Если окажется, что он вспомнил – приведи его ко мне! – приказал он.

– Зачем?

Арей оглянулся на Варвару. С места, где он стоял, видна была только ее раскачивающаяся нога в защитных военных брюках.

– «Зачем» – лишнее слово из пяти лишних букв. Мне нужно, чтобы ты это сделала! Ты все поняла, ведьма? – сказал он сухо.

– Вообще-то меня зовут Улита! – произнесла секретарша.

Она не думала, что злится, пока не услышала, как дрожит ее голос.

– О том, как ты себя называешь, мы поговорим позднее! Иди!

– Чтобы проверить, какой ты хочешь совершить поступок, начни сам перед собой за него оправдываться. Если хоть раз прозвучит «я» или «меня», поступок гнилой, – внезапно сказала Улита.

Арей нахмурился.

– «Я» или «меня»? Это еще что за ахинея?

– «Я не могу… я устала… меня обидели… он не понимает» и так далее. Это система Эсси… как его там, которому я смотрю в рот! Хорошо, я позову Мефа!

Улита повернулась и пошла. Ей казалось: она стоит на месте, а пространство само наплывает на нее.

«Я по-прежнему его люблю, но абсолютно ему не верю. У него глаза человека, который сорвался с крыши, но все еще обманывает себя, что висит на карнизе», – подумала она об Арее, а сама все шла, шла…

Улита точно помнила, что в лестнице двадцать две ступени, потому что в каждом пролете их было по одиннадцать, а пролетов два. Но Улита спускалась, а ступени все не заканчивались, и лестница становилась все бесконечнее.

Не понимая, что происходит, ведьма начала считать. Насчитала сорок – сбилась. Еще тридцать – снова сбилась. Сосредоточилась и довела счет до восьмидесяти – и опять обрыв. Мысли прыгали, как белки по ветвям горящего дерева. Улита пыталась их поймать, но в руках оставались одни хвостики.

Еще ступеней через сто, когда количество пролетов, отделявших ее от цели, стало совсем немыслимым, Улита остановилась и, сердито выдохнув через нос, села на ступеньку. Она поняла, что резиденция мрака так просто ее не отпустит.

– Чего вам надо? – спросила она в пустоту.

Улита никого не видела, но отлично знала, что рядом кто-то есть, и не ошиблась. Стена расступилась, и из нее вышагнул Пуфс.

– Ты куда? – спросил он, накручивая бородку на палец.

– Арей послал меня за Мефом, – ответила Улита.

Она сама не знала, почему не соврала. Обычно ложь рождалась у нее легко.

Стало это для Пуфса новостью или нет – секретарша не поняла, но он обрадовался.

– А-а-а! – сказал он. – Ну это другое дело! Поспеши!

Он махнул рукой, и Улита оказалась на Большой Дмитровке прямо перед носом у тихой барышни библиотечного вида. Та двумя руками прижала к животу сумку с кандидатской диссертацией и, обогнув Улиту по стеночке, проследовала дальше, часто оглядываясь.