— Оставьте пальто и шляпу в машине, — проинструктировала она.

Девушка поднялась по трем ступенькам неосвещенного крыльца, отворила наружную дверь, вставив ключ, отперла и распахнула внутреннюю.

Тусклый свет маленькой пятнадцативаттной лампочки под самым потолком делал различимым уходящий вверх лестничный пролет.

Петти дала Мейсону знак прикрыть за собой дверь и положила руку на деревянные перила. Скользнув по их поверхности, ее пальцы сжались, и девушка начала подниматься наверх.

Мейсон последовал за ней.

— Вы здесь живете? — спросил он.

Девушка не ответила.

Лестница заканчивалась дверью. Петти открыла ее, вошла в длинный коридор, пересекла его, распахнула одну из дверей по правой стороне и приглашающе улыбнулась Мейсону.

Адвокат шагнул следом.

Они оказались в довольно просторном, очень просто обставленном помещении.

Вдоль одной из стен тянулась длинная, красного дерева стойка бара. Рядом стояли вращающиеся табуреты, там и тут в беспорядке виднелось несколько складных стульев. Бармен за стойкой смешивал коктейль. Несколько человек сидели на табуретах.

Дверь, ведущая во внутреннюю часть помещения, отворилась. Оттуда, быстро прикрыв ее за собой, появился мужчина в галстуке бабочкой и вечернем смокинге.

В это краткое мгновение Мейсон успел расслышать отчетливое «врррр» — звук, производимый шариком из слоновой кости, когда он, замедляя бег, перескакивает по делениям рулетки, прежде чем остановиться.

Мужчина приблизился к ним, приветливо улыбаясь. Он был высок, смугл, строен, на вид лет тридцати с небольшим, с холодными серыми глазами и черными волосами, зачесанными назад со лба так гладко, что производили впечатление лакированной кожи.

— Добрый вечер, Петти, — произнес он. — Ты знаешь, кто с тобой?

Она улыбнулась:

— Мой спутник может представиться сам.

— Нет необходимости, — сказал мужчина. — Это Перри Мейсон, адвокат.

Петти вздрогнула, испуганно ойкнув.

— Надеюсь, мистер Мейсон, что в данный момент вы не занимаетесь исполнением своих служебных обязанностей? — осведомился человек в смокинге.

— А если да?

— Это не будет иметь существенного значения в том случае, если дело не касается непосредственно нас.

— Я здесь не по поручению окружного прокурора, если вы это имеете в виду, — улыбаясь, произнес адвокат.

— Не угодно ли принять участие в игре?

— Конечно. Ведь именно с этой целью я был сюда доставлен?

Мужчина улыбнулся:

— Пытаться темнить с таким человеком, как вы, мистер Мейсон, пустая затея. Мы будем лишь бесконечно рады получить часть ваших доходов.

— А Петти?

— Ей выплатят установленную сумму за доставку вас сюда и небольшие комиссионные в процентах от вашего проигрыша.

— Но, предположим, я выиграю?

— Такое, конечно, тоже возможно, — согласился мужчина. — В этом случае хостессе придется самой побеспокоиться о себе. Подобное считается не особо предосудительным.

— Что ж, войдем! — сказал Мейсон.

— Сюда, пожалуйста.

— Перри Мейсон — адвокат! — воскликнула Петти. — И как я только сразу не догадалась! Я же знала, что с этим именем связано что-то… что-то такое… И это ради вас я лезла из кожи вон!

— Я позабочусь, чтобы вы получили компенсацию независимо от исхода игры, — пообещал адвокат.

Мужчина открыл дверь. В комнате, куда они вошли, за исключением складных стульев, столика с жетонами, двух столов для игры в рулетку и двух столов, за которыми шла игра в очко, мебель отсутствовала.

— Сожалею, что мы не можем предложить вам более изысканную обстановку, мистер Мейсон, но, смею заверить, игра идет активно и ставки высоки, — извинился мужчина в смокинге. — Увы, власти не хотят отнестись к нам с пониманием, и время от времени мы вынуждены менять место.

— И тогда вы ставите об этом в известность хостесс? — спросил адвокат.

— Не хостесс. Шоферов.

— Понимаю. Это обеспечивает определенную степень безопасности.

— Совершенно верно, — согласился мужчина. — А теперь, мистер Мейсон, мы с удовольствием примем от вас чек на любую сумму.

— Это излишне, — сказал адвокат, доставая из кармана пачку банкнотов и отделяя от нее две купюры по сто долларов.

— Будьте любезны пройти туда, к кассиру. Там вы сможете обменять деньги на долларовые, пяти— или, если захотите, на двадцатидолларовые жетоны.

— Начнем, пожалуй, с пятидолларовых. Петти, я полагаю, тоже не откажется принять участие в игре?