Прокрались две-три мили, и лагерь орков скрылся из виду; но едва они перевели дыхание, как заслышали громкие, грубые голоса и юркнули за раскидистый бурый куст. Голоса звучали все ближе, показались два орка. Один – в драном порыжелом плаще, с луком из рогов – был низкорослый и темнокожий, наверно, мелкой, сыскной породы; он принюхивался, раздувая широкие ноздри. За ним шел солдат-здоровила вроде молодчиков Шаграта в доспехах, меченных Оком; в руке у него было короткое копье с широким наконечником, за спиной – лук и колчан. Само собой, они переругивались – и, конечно, на всеобщем языке, иначе бы не поняли друг друга из-за разницы наречий.

Шагов за двадцать от куста, под которым спрятались хоббиты, орк-сыщик остановился.

– Все! – тявкнул он. – Я пошел домой. – Он показал назад, на оркский лагерь. – Даже нос заболел камни без толку нюхать. Из-за тебя след потеряли. Говорил я тебе, в горы он ведет, а ты – низом, низом.

– Что, утерлась твоя сопливая нюхалка? – хохотнул здоровила. – Глазами лучше смотри, чем носом землю рыть!

– Ну, и много ты углядел своими лупетками? – огрызнулся другой. – Долбак! Ты ж даже не знаешь, кого ищешь!

– Не вяжись! Что положено, то я и знаю! Сперва сказали – ищите эльфа в блестящем доспехе, потом – ищите гнома, теперь говорят – урукхайцы взбунтовались и разбежались; ищите, говорят, а там видно будет кого.

– Тьфу! – плюнул сыщик. – Трехнулись они там от большого ума. Ну, им мозги вправят, да заодно и шкуру снимут, если правда, что я слыхал: что башню взяли приступом, три сотни ублюдков вроде тебя искрошили, а пленник смылся. Эх вы, вояки-забияки! И на войне, говорят, тоже обделались.

– Кто говорит? – заорал здоровила.

– Чего орешь-то? Нет, что ли?

– Да за такие слова я тебя, бунтовщика, в лепешку расшибу! Заткнись, понял?

– Ладно, не разоряйся! – сказал сыщик. – Я-то заткнусь, мне что, могу и про себя думать. А вот ты лучше скажи, при чем тут этот хмырь болотный? Черный, с перепончатыми лапами?

– Откуда я знаю? Может, и ни при чем. Тоже небось лазутчик, чтоб ему околеть! Дал он от нас деру, а тут приказ – мигом доставить живым.

– Хорошо б его поскорей сцапали да разняли по косточкам, – скрипнул зубами сыщик. – Он, падло, меня со следу сбил: мало того, что увел кольчугу, еще и натоптал вокруг.

– Да, кабы не кольчуга, был бы он мертвяк мертвяком, – похвастался здоровила. – Я тогда еще не знал, что живьем требуют, и с полсотни шагов впиндюрил ему стрелу в спину; отскочила, а он только ходу прибавил.

– Иди врать! Промазал ты, и все, – сказал сыщик. – Стрелять не умеешь, бегаешь, как жаба, а сыщики за вас отдувайся. Ну тебя знаешь куда! – И он побежал прочь.

– Назад, зараза! – рявкнул солдат. – А то доложу!

– Кому это ты доложишь, не Шаграту ли своему драгоценному? Хрена, он откомандовался.

– Доложу твое имя и номер бляхи назгулу, – пообещал солдат свистящим шепотом. – Недалеко ходить, он теперь у нас в башне главный.

– Ах ты, сучий потрох, доносчик недоделанный! – завопил сыщик с ужасом и злобой. – Нагадит, а потом бежит продавать своих! Иди, иди к вонючему Визгуну, он тебе вытянет жилы, если его самого прежде не ухлопают. Первого-то, слышно, уже прикончили, а?

Здоровила кинулся на него с копьем, но сыщик отскочил за камень и всадил ему в глаз стрелу; грузный орк тяжело рухнул навзничь. А невеличка припустился через котловину – и был таков.

Хоббиты сидели молча, не двигаясь. Наконец Сэм шевельнулся.

– Чистая работа, – сказал он. – Ну и дружный же народец в Мордоре – да этак они за нас полдела сделают!

– Тише, Сэм, – шепнул Фродо. – Они, может, не одни были. Нам здорово повезло – погоня-то шла по пятам. Но в Мордоре, это верно, все такие дружные, от Барад-Дура до окраин. Хотя орки всегда грызлись между собой, припомни любое сказание. Только ты на их грызню не слишком надейся. Друг с другом они живут по-волчьи, а нас ненавидят всех до единого смертной ненавистью. Попадись мы на глаза этим двоим, они тут же бросили бы грызться – и начали бы снова над нашими мертвыми телами.

Помолчали-помолчали, и Сэм спросил, теперь уже шепотом:

– А насчет хмыря-то болотного слышали, сударь? Я же говорил вам, что наш Горлум жив-живехонек, помните?

– Помню. Я тогда удивился, откуда ты знаешь, – сказал Фродо. – Ну, давай выкладывай! Я думаю, нам отсюда лучше не вылезать, пока не стемнеет. Вот и расскажи, откуда знаешь, и про все остальное расскажи. Только постарайся потише.

– Да уж постараюсь, – обещал Сэм, – хотя, как подумаю про Вонючку этого, во всю глотку охота орать.