Удивительно – он знал про них почти все и даже помнил их предков, знал, что делалось в Хоббитании с Начальной поры, от которой до живых хоббитов ничего не дошло. Вскоре они перестали удивляться… только все же было странно, что чаще других Том поминал того же Бирюка, а они-то!

– Руки у Бирюка – чуткие к земле, он работает жарко, а глядит в оба глаза. Он обеими ногами стоит на земле и, хоть шагает валко, не оступился еще ни разу – так поняли Тома хоббиты.

Том, наверно, и с эльфами водил знакомство, не Гаральд ли рассказал ему последние вести о Фродо?

Знал он так много и так хитро выспрашивал, что Фродо, сам не заметив, рассказал ему про Бильбо, про свои надежды и страхи едва ли не больше, чем самому Гэндальфу. А Том лишь безмолвно покивал головою; но, когда он услышал о Черных Всадниках, глаза его хитро блеснули.

– Покажи мне вашу «прелесть»! – велел он, прерывая беседу; и Фродо, к собственному изумлению, вдруг спокойно отстегнул Кольцо и протянул его Тому.

Оно словно бы сплющилось, а потом расплылось на его смуглой ладони. Том со смехом поглядел сквозь Кольцо.

Странный вид представился хоббитам, тревожный и смешной: ярко-синий глаз в золотом ободке. Том надел Кольцо на мизинец и поднес его к свече. Поднес и поднес, но вдруг они ошарашенно ахнули. Как же это – Том не исчез!

А Том рассмеялся и подкинул Кольцо к потолку: оно исчезло со злобным свистом.

Фродо растерянно вскрикнул, а Том с улыбкой наклонился к нему через стол и вручил откуда-то взявшееся Кольцо.

Фродо осмотрел Кольцо, сурово и подозрительно, словно одолжил его какому-то фокуснику.

Оно было все такое же тяжелое – Фродо всегда удивлялся, как оно оттягивает карман. Но ему стало обидно, что Тому Кольцо – нипочем, а Гэндальф небось не зря считал, что оно ужасно важное. Он немного переждал и, когда Том рассказывал, какие хитрые бывают барсуки, потихоньку надел Кольцо на палец.

Мерри зачем-то повернулся к нему и еле подавил испуганное восклицание – где? как? Фродо обрадовался: все в порядке. Кольцо – то самое, недаром небось Мерри изумленно пялится на его стул. Он вскочил и бесшумно пробрался к двери.

– Как тебя, Фродо, что ль? – окликнул его Том, сверкнув ясными, спокойными, всевидящими глазами. – Брось озорничать-то! Ишь ведь – выцвел, ровно моль… Ну-ка возвращайся! Да сними свою игрушку – без нее ты лучше. Посидите тихо, зайцы. Вам в дорогу завтра. Том расскажет, как добраться побыстрей до Тракта. Слушайте внимательно, чтобы не плутать вам!

Фродо принужденно рассмеялся, снял Кольцо и сел на свое место.

Том пообещал на завтра солнечный день, и выйти надо было как можно раньше, потому что здешнюю погоду даже Том не мог предсказать: она менялась чаще и прихотливей, чем наряды Золотинки.

По его совету они решили идти к северу западным краем нагорья, в обход Могильников. Если повезет, за день можно добраться до Великого Западного Тракта. Том наказал им ничего не бояться – и никуда не соваться.

– По зеленой траве, по краю нагорья, подальше от Волглого Лога, где злая мгла, и обманные Камни, и земли мерзких умертвий! – Том повторил это несколько раз и велел держаться как можно западнее. Потом все они заучили наизусть призывную песню на будущий день – пригодится, если попадут в беду:

Песня звонкая, лети к Тому Бомбадилу,

Отыщи его в пути, где бы ни бродил он!

Догони и приведи из далекой дали!

Помоги нам, Бомбадил, мы в беду попали!

Они спели ее вместе с ним, он со смехом похлопал каждого по плечу и отвел их в спальню, высоко держа свечи.

Спал Фродо без сновидений. Но под утро послышался ему – то ли во сне, то ли наяву – нежный напев, словно осветивший изнутри серую завесу дождя; завеса стала стеклянно-серебряной, медленно раздвинулась, и перед ним открылась зеленая даль, озаренная солнцем.

Тут-то он и проснулся; а Том уже ходил и свистал, будто целое дерево, полное птичьих гнезд; и солнце показалось из-за холма, брызнув в открытые окна.

Снаружи все было зеленое и отливало бледным золотом.

Завтракали они снова одни, болтая что на язык взбредет, готовясь распрощаться; а на сердце была тяжесть, хоть утро – чистое, мягкое, голубое – манило их в путь. Пони только что не прыгали: бодрые, резвые. Том вышел на крыльцо, помахал шляпой и потанцевал – в объяснение, что время не ждет. Хоббиты со вздохом пустились в путь петлистой тропою и у крутого склона спешились, но Фродо вдруг застыл в нерешительности.