— Твой мир умирает, — сказал я Миску.

— Сама вселенная умрет, — ответил Миск.

Его антенны были подняты вверх, туда, где над Гором во тьме ночи горят звезды.

Я решил, что он говорит об увеличении энтропии, о потере энергии, о ее превращении в пепел звездной ночи.

— Будет все холоднее и темнее, — сказал Миск.

Я посмотрел на него.

— Но в конце концов, — продолжал он, — жизнь так же реальна, как смерть, это просто продолжение вечного ритма, и новый взрыв разбросает элементарные частицы, и колесо снова повернется, и когда-нибудь, через бесконечность, которую не смогут рассчитать даже цари-жрецы, будет другой рой, и другая Земля, и Гор; и другой Миск, и другой Тарл Кабот будут стоять на холме в ветреную лунную ночь и говорить о странном.

Миск направил на меня антенны.

— Может, мы уже стояли здесь, на холме, незнакомые друг другу, бесчисленное количество раз.

Ветер теперь казался очень холодным и сильным.

— И что мы делали? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Миск. — Но я бы хотел делать то, чего не стал бы стыдиться, о чем не стал бы сожалеть целую вечность.

Его мысли приводили меня в ужас.

Миск стоял, размахивая антеннами, как будто был возбужден.

Потом посмотрел на меня. Его антенны свернулись.

— Я говорю глупости. Прости меня, Тарл Кабот.

— Тебя трудно понять, — ответил я.

По холму к нам поднимался воин. В руке он сжимал копье.

— Что с тобой? — крикнул он.

— Все в порядке, — ответил я.

— Отойди в сторону, чтобы я тебя не задел.

— Не нужно, — ответил я. — Он не причинит вреда.

Антенны Миска свернулись.

— Желаю тебе добра, Тарл Кабот, — сказал он.

— Дела царей-жрецов, — еще настойчивее повторил я, — не мои дела. Не мои!

— Знаю, — ответил Миск и протянул ко мне антенны.

Я коснулся их.

— Желаю тебе добра, царь-жрец, — сказал я.

Я резко повернулся и побежал с холма. Остановился, только когда добежал до воина. К этому времени к нему присоединилось еще два-три вооруженных человека из лагеря. Подошел и посвященный низкого ранга.

Вместе мы смотрели на высокую фигуру на холме, хорошо видную на фоне луны, застывшую в сверхъестественной неподвижности царей-жрецов. Только антенны над головой развевались на ветру.

— Что это? — спросил один.

— Похоже на гигантское насекомое, — сказал посвященный.

Я улыбнулся про себя.

— Да, — подтвердил я, — похоже на гигантское насекомое.

— Да защитят нас цари-жрецы! — выдохнул посвященный.

Один из воинов приготовился бросить копье, но я остановил его.

— Не трогай его.

— Но что это? — спросил другой.

Как сказать им, что они видят одного из могучих обитателей угрюмого Сардара, загадочного сказочного монарха в его собственном мире, одного из богов Гора — самого царя-жреца?

— Я могу пробить его копьем, — сказал воин.

— Он безвреден, — ответил я.

— Давайте все равно убьем его, — нервно сказал посвященный.

— Нет!

Я в прощальном жесте поднял руку, и тут, к удивлению окружающих, Миск поднял одну переднюю конечность, повернулся и исчез.

Долго стояли мы в эту ветреную ночь, почти по колено в густой траве, и смотрели на холм, на звезды над ним, на белые луны.

— Он ушел, — сказал наконец кто-то.

— Да, — согласился я.

— Слава царям-жрецам! — произнес посвященный.

Я рассмеялся, и они посмотрели на меня, как на сумасшедшего.

Я заговорил с человеком с копьем. Он был предводителем небольшой группы.

— А где расположена земля людей телег? — спросил я.