Шрифт:
И, конечно, «Во французской стороне»:
«Во французской стороне, на чужой планете,Предстоит учиться мне в университете.До чего тоскую я, не сказать словами,Плачьте ж, милые друзья, горькими слезами!»И даже «И вновь продолжается бой»:
«И вновь продолжается бой.И сердцу тревожно в груди…И Ленин – такой молодой,И юный Октябрь впереди!»И еще, и еще, и еще…
Мы и слушали, и продолжали подпевать:
«По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!– А я не пью! – Врешь – пьешь!– Eй-богу, нет! – А бога нет!Так наливай студент студентке!Студентки тоже пьют вино,Непьющие студентки редки —Они все вымерли давно…»И еще:
«От сессии до сессии живут студенты весело,А сессия всего два раза в год…»И еще:
«А вот получим мы диплом, гоп-стоп дубай, махнем в деревню…»И еще, и еще, и еще…
А народ все подтягивался и подтягивался. Уплотнял донельзя уплотненную кровать, и стол, и подоконник, рассаживался прямо на полу в ногах, а также тянул голову из прихожей, где уже и стоявшим было тесновато.
Виталика просили «дать» и он давал. Хорошо аккомпанировал себе на гитаре и здорово пел. Порой его голос тонул в общем хоре, но неожиданно для меня все стихли, когда он запел «Первокурсницу». Заслушавшись, я по привычке открыл было рот в припеве, но Зоя мне его тихо прикрыла ладонью. А Виталик пел, смотря, как мне показалось через головы в сторону входной двери. Пел пронзительно-чувственно:
«То косы твои, то бантики,То прядь золотых волос,На блузке витые кантики,Да милый курносый нос…»Я тоже смотрел на дверь. И вдруг явственно ощутил, почувствовал, что за нею кто-то стоит. Прямо мистика какая-то. Как тут не вспомнить слова Лили о том, что в этом здании много странного, необычного. И я начинаю чувствовать себя необычно?
Чтобы разделаться с мистическими настроениями, решил выйти на минутку. Шепнул Зое:
– Схожу, проверю Лилю.
Она, не отводя глаз от Виталика, согласилась:
– Конечно, только возвращайся быстрее. Он еще такие хорошие песни будет петь…
Песня закончилась. Виталик замолчал. Я еле протиснулся, продрался сквозь утрамбованные теснотой плечи и плечики. Вышел из прихожей в коридор и увидел удаляющуюся девушку. Стояла ли она секунду назад под дверью или просто прошла мимо? Я пригляделся, и фигура девушки показалась мне знакомой. А еще косички… Решил догнать, заглянуть на всякий случай в лицо.
Услышав мои шаги, девушка прибавила шагу, но все-таки у лестницы я ее догнал. Догнал и удивился:
– Лиля!? Ничего не случилось?
– Нет, – почему-то прятала она глаза, – я к подруге одной ходила… за книжкой, она на этом же этаже живет…
Лиля явно обманывала меня. Но почему?
– И не боитесь черного аспиранта?
Она пожала плечиками:
– Что ж теперь все время в комнате, как в тюрьме сидеть? А книжка очень была нужна.
Я предложил:
– А может, на концерт? Там этот Виталик действительно такое дает…
Лиля помотала косичковой головой, склонив ее еще ниже:
– Нет, в другой раз…
– В другой так в другой. Я провожу до комнаты.
– Хорошо, – не возражала она.
Мы молча дошли до комнаты. Лиля закрылась на ключ, а я поспешил обратно. К Зое.
Концерт продолжался, и я быстро забыл о странном визите Лили. Тем более что чувствовал тепло близкой мягко-упругой Зои. И Виталик больше не смотрел на дверь. И все веселились от души, выводя разные куплеты и строки:
«Михал Васильич был героем.Он поднял свой авторитет.Назло монашеским покоямОн создал Университет…»И еще:
«Эх, дубинушка, ухнем.Может, физика сама пойдет.Подучим, подучим, да бросим…»И еще:
«Через тумбу-тумбу-раз, через тумбу-тумбу-два…»И еще:
«Сползает на тройки студент Козлодоев…»И, конечно, гимн всех студентов:
«Я, ребята, студент, что само по себе и не ново.В настоящий момент это самое модное слово…»