— Возможно, он больше не мог продолжать, — осторожно предположил Шварц.

— Потому-то и позвал на помощь «Эйбл Тим», — заявил Бланканалес.

— Но слишком поздно, — добавил Шварц.

— Слишком поздно для живых, — сказал Болан, — но не для мертвых. Ну ладно. Собирайтесь, нам пора.

— Куда мы направимся на этот раз? — поинтересовался Политик.

— Ты нанесешь визит одной молодой особе и спросишь у нее, почему в камине Хоули была сожжена целая куча документов.

— Подожди, дай причесаться, — улыбнулся Бланканалес.

Болан посмотрел на Шварца.

— Ну а тебе придется немного померзнуть, — серьезно сказал он. — Ты должен найти похищенную аппаратуру.

Шварц прищурился и только произнес:

— О'кей. Я оденусь потеплее.

Болан больше ничего не сказал. Для себя он приберег самую трудную работу. Нужно было порыться на дне вонючей ямы и вытащить оттуда Тони «Опасность», где бы он ни находился, пусть даже в тюремной камере. Только так его можно было загнать в угол.

Уже темнело, когда Карл Лайонс вышел из кабинета Джона Татума и в сопровождении капитана отправился поужинать и немного расслабиться. Впереди еще была бессонная ночь.

Они провели целый день, допрашивая упрямых свидетелей, встречаясь с различными городскими чиновниками и представителями администрации штата. В конце концов им удалось собрать чуть ли не всех представителей мафии в Сан-Диего, которые стали шумно протестовать против грубого, по их словам, обращения с ними в полиции.

Такая превентивная мера была не по вкусу Джону Татуму. Он хорошо знал власть и возможности преступного мира, а также то влияние, которое оказывали мафиози на все административные структуры и судебные инстанции. Засадить за решетку всех бандитов и мошенников хотя бы на одну ночь оказалось крайне неприятным и сложным делом. Ведь он даже не мог предъявить им обвинение.

Один адвокат из бюро окружного прокурора где-то откопал старый закон, в котором туманно говорилось о действиях полиции на «благо общества», и этого невнятного довода должно было хватить до завтрашнего утра.

Может быть, ночь пройдет спокойно.

Татум заглянул к дежурному офицеру, чтобы предупредить его об уходе, а потом обратился к своему молодому коллеге из Лос-Анджелеса:

— Не знаю, возможно, Браддок прав. Его система представляется мне довольно эффективной. Возможно, Болану надоест ждать и он бросит свою затею. Это, конечно, предупредительные меры, но такая работа характеризует полицию не с лучшей стороны. Во всяком случае, мне так кажется.

— Главное — не допустить стрельбы, — заметил Лайонс. — Болан не такой уж плохой, как кажется. И я полагаю, он думает о будущем. Конечно, он еще раз попытает счастья, но для него опасно слишком долго задерживаться в одном месте. У него есть такая поговорка: «Я ухожу, чтобы вернуться».

— Лучше бы ему отказаться от своих планов, — мрачно произнес Татум. — Еще одно убийство, и город взорвется. Напряжение слишком велико. Вы заметили?

— Да, конечно, — признал Лайонс.

— А ведь пресса пока еще не в курсе событий.

Капитан посмотрел на часы, висевшие над столом дежурного офицера.

— Но это ненадолго. Не знаю, как распространяются новости, но, начиная с полудня, телефон звонит каждые две минуты.

— Беспокоятся добропорядочные граждане? — с иронией спросил Лайонс.

— Высокопоставленные особы, — подчеркнул Татум.

— Это вам должно кое о чем говорить.

— Несомненно. Но я ничего не могу доказать.

Лайонс пожал плечами, а капитан расписался в журнале ухода, и они неторопливо пошли по коридору к служебного входу, выводящему прямо на автостоянку управления городской полиции.

Какой-то высоченный сержант в безупречной полицейской форме, с узкой щеточкой усов над верхней губой вошел в коридор из боковой двери и дружески кивнул Лайонсу еще до того, как поравнялся с ним и Татумом.

Лайонс что-то невнятно пробормотал, а потом обратился к начальнику полиции Сан-Диего:

— Вы разрешаете ношение усов?

— Пришлось разрешить, — ответил Татум. — Они имеют право... К тому же у них сильный профсоюз. Да и что в этом страшного? Главное, чтобы они не были похожи на хиппи. Надо идти в ногу со временем, верно? Наши парни пока не похожи на полицейских Мак Сеннета.

— Да, там все носили усы, — с улыбкой заметил Лайонс.

— Перемены пошли на пользу... Даже в Сан-Диего.