Болан пожал плечами.

— Я и не прислушивался к твоим словам. Ну, довольно! Проваливайте. А вашим голубком я займусь сам. Мне торопиться некуда.

Начальник команды опустил голову, некоторое время исподлобья смотрел на спящего Станно, потом молча повернулся и вышел из комнаты. За ним последовали его подчиненные. Дверь за ними закрылась, и Болан занялся веревкой, стягивающей запястья Андерса.

— Я, конечно же, не расист, — пробормотал актер, — но вы, итальянцы, избрали для себя паскудный образ жизни.

— Я поляк, — возразил Болан нормальным голосом.

— Да мне плевать, будь вы хоть...

Актер открыл глаза и прямо перед собой увидел Болана.

Мак улыбался.

— Давайте пошевеливайтесь, иначе вы пропустите свой выход на сцену.

— Боже мой! Это вы! — пролепетал изумленный Андерс.

— Думаю, что и тот меня узнал тоже, — сказал Болан, перерезая веревку и помогая Андерсу стать на ноги. — Вы можете идти?

— Может ли бежать заяц?

Актер пригладил пятерней волосы и привел в порядок одежду.

— Думаю, что я смог бы удрать отсюда даже со сломанными ногами и хвостом в гипсе.

Болан рассмеялся, затем подтолкнул актера к двери.

— Молчите до тех пор, пока мы отсюда не выберемся, — посоветовал он Андерсу.

— А Станно?

— Станно уже достаточно большой, чтобы самостоятельно выпутываться из таких ситуаций.

Они вышли в коридор, и Болан тщательно притворил за собой дверь.

Макс Кено сидел поперек кресла. Увидев Болана, он испуганно вскочил.

— Что случилось?

— Ничего, что могло бы тебя беспокоить, — ответил Мак. — Но не вздумай открыть дверь, пока не получишь от меня команду! Никому!

— О'кей, — кивнул головой телохранитель.

— Не открывать никому, — еще раз строго повторил Болан.

— Понял, босс. Никому.

Болан улыбнулся и одобрительно похлопал Кено по плечу, потом взял под руку Андерса и повел его вниз по лестнице.

— Я сыт по горло этими приключениями, — тихим, доверительным голосом сказал Андерс. — Если пикник никак не обходится без муравьев, лучше отказаться от пикника.

— Выбрасываете полотенце [2] ? — спросил Болан, внимательно разглядывая игорный зал.

— Я бросаю свое ремесло. Ухожу на покой.

— Священники не уходят, Андерс.

— Священники? Что у них общего с...

— Если мафия — невидимое правительство этой страны, то вы — ее невидимая церковь.

Они спустились на первый этаж. Охранников нигде не было видно.

— Вы бы так не говорили, если бы своими глазами видели некоторые из тех кошмарных мест, в которых мне довелось побывать, — сказал Андерс.

— Мир сразу станет серым и скучным, если все люди вашей профессии одновременно прикроют лавочку.

Они шли по залу, и Болан смотрел прямо перед собой, ни на кого не обращая внимания.

— Да, думаю, что вы совершенно правы, — согласился актер.

— Конечно, прав, и вы сами прекрасно это знаете. И именно по этой причине, один раз начав, бросить свое дело становится просто невозможно. Ваше искусство — это душа страны. Ваша душа, Андерс, и именно поэтому вы пошли на такие жертвы, чтобы очистить душу от грязных лап мафии.

— Может, так оно и есть, но я никогда не представлял себя в роли священника. Как вы меня нашли?

Болан, нахмурившись, жестко взглянул на двух вооруженных людей, которые на миг перекрыли проход. Оба тут же отступили, освобождая дорогу, и Мак толкнул Андерса перед собой.

— Так как вы нашли меня? — снова спросил актер.

Не меняя выражения лица, Мак ответил:

— Сестры по ремеслу подсказали мне. Думаю, они пришли бы сами, если бы только знали, куда идти.

— О ком вы говорите?

Болан не успел ответить на его вопрос. Он увидел в холле обеих девушек, которые упорно пытались не замечать настойчивых раздевающих взглядов окруживших их крепких мужчин в дорогих, но каких-то одинаковых безликих костюмах.

Болан резко толкнул Андерса к девушкам, так что тот едва удержался на ногах.

— Проваливай отсюда к чертовой матери! — заорал Болан. — И не забудь прихватить своих золотых шлюх! Если я еще раз застукаю тебя здесь за сводничеством, то, клянусь, подвешу за яйца!