Да, там находился лифт. Но он делал только две остановки: на верхнем и на предпоследнем этаже. Отлично.

Мак вызвал лифт, решительно вошел внутрь кабины, отделанной красным деревом и зеркалами, нажал кнопку верхнего этажа и молнией выскочил из лифта этажом ниже с бесшумной «береттой» в руке.

Мафиози, сидевший на стуле у противоположной стены, от неожиданности раскрыл рот, но так и не успел закрыть его: туда влетела девятимиллиметровая пуля «парабеллум», разнесла череп и размазала по стене серо-фиолетовый мозг. Фонтан крови закрасил однородным красным цветом эту ужасную картину.

Охранник в конце холла успел сунуть руку внутрь пиджака — это было его последнее движение перед тем, как отправиться к праотцам.

Болан просунул руку в кабину лифта и поставил рукоятку стопора в положение «не работает», затем подпер открытую дверь стулом убитого часового, чтобы невозможно было пустить лифт — единственный, который поднимался на этот уровень. Посетителям квартиры, очевидно, приходилось делать пересадку этажом ниже. Подняться сюда можно было и другим путем: по незадымляемой пожарной лестнице.

Мак переступил через труп, лежащий у входа в квартиру, и ногой вышиб дверь.

Похожий на военного полицейского тип, стоявший сразу за дверью, при виде жуткой черной фигуры сначала выпучил глаза, а когда «беретта» послала ему свой бесшумный смертельный поцелуй, издал булькающий горловой звук и рухнул с дыркой во лбу. Второго мафиози Палач нашел на кухне, еще одного застал выходящим из ванной; и того и другого он уложил на месте, не дав им опомниться.

Большая спальня с двумя стеклянными матовыми стенами была пуста; во второй — небольшой комнатке без окон — стояли туалетный столик с зеркалом и кровать, на которой была распластана полуголая молодая женщина, привязанная к спинкам кровати за запястья и лодыжки. Во рту у нее торчал кляп, сделанный из скомканного мужского носового платка.

При виде Болана глаза девушки расширились, а из горла вырвался приглушенный кляпом стон.

Мак наклонился над ней, вытащил платок и холодно спросил:

— Это какая-то забавная игра или юная леди в беде?

Конечно, дешевый трюк, но он испытывал одновременно и гнев, и облегчение и просто не мог упустить такую возможность.

На ней было надето только полупрозрачное платье, больше похожее на мужскую сорочку, да узенькие плавочки. То ли в результате борьбы, то ли под воздействием каких других сил платье ее задралось до самой груди, обнажив упругий плоский живот.

Она отвела взгляд и закрыла глаза.

— Ты готова идти домой, малышка? — спросил он уже более мягким тоном.

— О Боже, да! — прошептала она, и к вискам ее стекли две слезинки.

Болан перерезал бечевку, связывавшую руки Дианы, и положил стилет на ее голый живот.

— Встретимся у лифта, — бросил он. — Где твой друг Джон?

— Я... я точно не знаю. И уж теперь мне точно наплевать на него. Он уехал несколько часов назад, кажется в аэропорт Такома.

Болан крикнул:

— Поторопись! — и выскочил из комнаты.

Он разбросал микродатчики по всей квартире, не забыл рассовать жучки даже в ванных комнатах, а затем побежал в холл.

Диана уже ждала его у двери лифта и тряслась как осиновый лист, расставив ноги, чтобы не ступить в лужу крови. На ее искаженном лице застыли побелевшие от ужаса глаза, взгляд которых она не могла отвести от обезображенного трупа охранника, валявшегося у ее ног.

— Знаешь его? — хрипло спросил Болан.

— Да, это... это Дэвид Тернер.

— Был им, — поправил ее Мак и мягко втолкнул в кабину лифта.

Он пинком отбросил в сторону стул и едва успел перебросить рукоятку стопора лифта в рабочее положение, как Диана вскрикнула и подалась вперед с расширенными глазами, ее испуганный взгляд был устремлен назад, за спину Болана.

Тот обернулся как ужаленный и увидел, что в приоткрытую тяжелую пожарную дверь протискивается какой-то парень, а за ним, наступая ему на пятки, по лестнице поднимаются другие.

Тип, рвавшийся в холл, был одет в легкие светлые брюки, тонкий свитер с высоким завернутым воротником, легкую нейлоновую ветровку и белые туфли с кремовыми подошвами. Даже Болану он показался красивым. Волнистые русые волосы закрывали его уши и завивались сзади в модной прическе; когда их взгляды встретились, раздражение, несколько портившее его лицо, мгновенно сменилось тревогой.

Человек, выглядывавший из-за его плеча, выглядел как актер, игравший Аристотеля Онассиса, — круглолицый толстяк, разодетый в шикарный костюм с шелковыми лацканами, с бутоньеркой, в дымчатых очках и серой фетровой шляпе.

Эта картина запечатлелась в мозгу Болана как стоп-кадр, он застыл на долю секунды, но в следующее мгновенье должным образом отреагировал на ситуацию.

В высоком прыжке Мак пролетел шесть футов и нанес по двери мощный удар обеими ногами. Она захлопнулась с оглушающим грохотом, а блондин и его свита кубарем покатились вниз по пожарной лестнице.