Оле даже жалко уходить было оттуда после всего веселья. Но — надо.

— Ты заходи еще, — сказал Яков на прощание.

— Как получится, — уклончиво сказала Оля.

Она была уверена, что не получится. И сама об этом немного жалела, потому что здесь опять нашла ту бесхитростную атмосферу общения, которая в свое время так привлекла ее в Моравлине.

24 сентября 2083 года, пятница

Селенград

Оле приснился ужасный сон. Она поехала в какой-то городок на Венере. Помнила только, что название начинается на “Ю”. Юганск, наверное, там всего три города — Адельгея, Ольжичи и Юганск. Из окон Олиного домика была видна река. И тут же размещалась армейская часть, где служили старшекурсники на каких-то странных кораблях. Все, кого Оля знала. Шла война. Еще туда приехала мама, и оказалось, что Оля на Венере только на каникулах, но мама попросила ее остаться, чтобы обжить место, а она бы потом приехала. Оля подумала и сказала:

— Академию закончу, тогда перееду сюда.

Каждый вечер в ее домике собирались все, приходил Царев и рассказывал о ходе боевых действий. И в один такой вечер Оля стояла у стены, Царев почему-то сразу подошел к ней и тихо сказал:

— Сегодня мы потеряли двоих. Один — Авдеев, его отшвырнуло дверью и смыло за борт. Другого убило ракетой. Это Моравлин.

У Оли вырвался вопль, и она зарыдала, почему-то сразу поверила и не могла успокоиться.

Потом все, оставшиеся в живых, собрались, и между ними мелькала чья-то подозрительно знакомая белая голова, только Оле никак не удавалось разглядеть лицо. Тут же оказалась ее школьная знакомая Марина Карлова, которая когда-то учила Олю гадать на картах. Она принесла колоду хороших карт и сказала:

— А ты погадай, вдруг он оживет.

Оля погадала, и карты показали, что он жив, но тут она проснулась, так и не успев ни в чем убедиться.

Еще на первой паре пронесся слух, будто у второго курса намечается какая-то экскурсия, и по этому поводу две последние пары отменили. Но на военке об этом никто ничего не слышал, Оля сама спросила у Лильки Одоевской, и наладчики из В-2021 тоже ничего не слышали.

Группа постановила: прогулять. Однако двое ребят поперлись на международный, и пришлось тащиться за ними. Сидели, дулись друг на дружку за то, что смелости не хватило согласованно удрать с уроков. Язычница Валентина, у которой попытались навести справки на тему “учиться — не учиться”, задала самостоятельный перевод и свалила куда-то. Вернулась и сказала, что действительно, уроки у второго курса отменили. Группа тут же разбежалась, как тараканы от дихлофоса, кто куда. Оля с Наташей сунулись было в первый корпус, но там на вахте торчал Огурец, ну его. Перекусили в кафе, потом вернулись. На этот раз путь был свободен.

Яков с Виктором занимались странным делом. Надевали на автомат горлышко шарика из тонкой резины, включали подачу воздуха, шарик надувался и лопался. Обрывки они складывали в кучу.

— Что это вы делаете? — спросила Наташа.

— Шарики лопаем, — объяснил Виктор. — Вот видишь кучу? Все надо перелопать.

Оля с Наташей переглянулись. На их взгляд, можно было поступить существенно проще: взять и засунуть их в измельчитель мусора.

— Да мы-то тоже это понимаем, — вздохнул Яков. — Ты это нашему руководителю практики объясни. По-моему, он просто придумал нам нудное занятие, чтоб была отмазка.

Потом они надули несколько шаров, завязали их и устроили бой шариками. У Виктора отыскалась колода настоящих бумажных карт, сели играть в дурака. Яков предложил играть на раздевание, но его не поняли. Потом Оля предложила погадать. Наташа сразу отказалась, Виктор тоже, а Якова карты выдали с головой: оказалось, он был неравнодушен к Оле. От чего, кстати, не стал отпираться.

Потом Виктор тоже занялся предсказательством. Делал он это странно. Брал за запястья, некоторое время тискал их, будто пульс искал. Все это время пристально смотрел в глаза. Потом отпускал руки, закуривал и рассказывал.

Якову он сказал, что тот помрет в тридцать лет по вине своей истеричной жены. Та будет настаивать, чтоб муж сам заделал дырку на крыше дачи, Яков полезет, сорвется и сломает себе шею.

Наташе сообщил, что она закончит Академию, замуж никогда не выйдет, но родит двоих детей от разных отцов.

Оле в глаза смотрел слишком долго и серьезно. Потом отвернулся. Сказал, что ей всю жизнь любить одного человека. Они уже знакомы, но судьба там сложная. Причем рассказывал, а сам показывал пальцем на Якова. Яков улыбался. Виктор прервался, презрительно посмотрел на него, сказал:

— Да не ты это! Нужен ты ей больно! — потом опять посмотрел на Олю. — Не пойму, у тебя вроде как две даты смерти. Первая связана с тем, кого ты любишь. У тебя вообще все беды в жизни из-за него будут. И все связаны с числом девять.

Тут Оле стало жутко, потому что она не забыла предсказание цыганки.

— Не могу понять, — честно признался Виктор. — Ты что, сама свою судьбу определять можешь?

— Не знаю, — улыбнулась Оля. — А что это такое?

— Если сама свою судьбу определяешь, то можешь изменить карму любому, кто окажется рядом. А у тебя самой в судьбе только этот парень и число девять. В общем, прибьет он тебя через девять чего-то — то ли месяцев, то ли лет. То ли дней. А может, часов. Задушит, — решил Виктор.

— Почему именно задушит?

— Потому что мне так больше нравится. Задушит, потом сядет за убийство, выйдет и повесится с горя.

— Понятно, — засмеялся Яков. — Виктор, как обычно, с задачей не справился. Да не обращайте внимания, он вечно бредит.

Яков забрал Олины часы и куда-то спрятал. Виктор в обмен предложил часы на цепочке.

— Если только подаришь, — сказала Оля.

Виктор возмутился:

— Да я вообще только один раз подарок делал! Торт подарил. Девчонке за ночь.