Шрифт:
Но есть в этом деле свидетельство человека, который, с одной стороны, пристрастен, но, с другой, с ним нельзя не считаться, поскольку ему очень многое известно. Это Серго Берия, причастный к работе Спецкомитета дважды: как сын Берия и как участник проекта, разработчик оружия. Уже после войны он постепенно, от разных людей, узнал не только историю, но и предысторию создания атомной бомбы. Он пишет, что его отец имел с самого начала гораздо большее влияние на разработку атомного оружия, чем принято думать.
Впрочем, нечто подобное ведь было и со стрелковым оружием: официально Берия курировал его производство лишь с февраля 1942 года, но, по воспоминаниям Новикова, беседовал с ним о пяти тысячах винтовок в сутки уже в июле 1941-го. Вполне может быть, что партаппаратчик Молотов был лишь номинальным руководителем — другое дело, что он никогда бы этого не рассказал.
«Мало кто знает, что даже тогда, в тридцатые. Народный комиссариат внутренних дел не был чисто карательной организацией, — пишет Серго. — Специалисты высочайшей квалификации занимались здесь всей группой вопросов, так или иначе связанных с военной техникой, да и не только с военной. Соответствующие службы НКВД интересовали транспорт, авиация, промышленность, экономика — словом, абсолютно все, что было необходимо для оценки стратегических возможностей нападения на СССР той или иной державы. Этой оценкой в широком смысле наша разведка и занималась».
С другой стороны, и советские физики занимались атомной проблемой еще до войны. Сотрудники Института химической физики Я. Зельдович и Ю. Харитон провели расчеты по цепной реакции деления урана в реакторе, а также рассчитали условия возникновения ядерного взрыва и оценили его разрушительную силу. Г. Флеров и Л. Русинов тоже проводили важные эксперименты. Но все это были научные работы, а между научными работами и техническими разработками — дистанция огромного размера. В первую очередь это деньги, деньги и еще раз деньги. В то время в Союзе лучше было и не заикаться о том, чтобы начать серьезную работу над атомной бомбой — все средства шли на подготовку к надвигающейся войне.
Но вернемся к Берия. То, что дальше пишет Серго, если это удастся подтвердить документами, является сенсацией, совсем по-иному бросающей свет на всю историю атомных проектов в СССР.
«Первая комиссия, которая рассматривала реальность и необходимость атомного проекта, была создана по инициативе моего отца. Как человек, руководивший стратегической разведкой, он располагал той информацией, с которой все и началось.
Возглавлял эту комиссию Молотов, в ее состав входили Иоффе, Капица, другие видные советские ученые.
Разговор был предметный — отец представил убедительные разведданные, полученные к тому времени из Германии, Франции, Англии. Тем не менее, проект был отклонен. Комиссия признала, правда, что теоретически проблема существует, но практически реализация такого проекта требует десятилетий. Следовательно, не время, да еще при нависшей угрозе войны, вкладывать средства в то, что в обозримом будущем не обещает отдачу…
Но разведка свое дело делала — отец организовал сбор данных из западных стран, причем любых данных, связанных с этой проблемой. Еще тогда он убеждал:
— Нельзя допустить, чтобы Германия получила такое оружие раньше нас.
В начале 1940 года отец повторно обращается в Центральный Комитет партии и к Сталину с предложением начать работы по атомному оружию… К этому времени и наши, и западные ученые уже не сомневались, что такой проект реализуем… Отец докладывал в ЦК и Сталину, что уран из Чехословакии не экспортируется, так как полностью уходит на исследовательские работы в Германию.
Все запасы тяжелой воды в .Европе немцы также пытаются захватить. Помешали французы — почти весь запас тяжелой воды попал к Жолио-Кюри. По всей вероятности, эти разведданные поступали тогда из Франции.
И самое интересное, что тогда же разведка сообщила, что из Африки тайно переправляется в Америку запас обогащенного урана.
Аналитикам не составило особого труда сделать соответствующие выводы — работы за границей переходят в инженерную стадию… Отец предлагал хотя бы не в полном объеме, но развернуть такие работы и в СССР».
Но Серго сообщает и еще более сенсационные подробности. Сейчас общеизвестно, что созданием атомной бомбы в США руководил американский физик немецкого происхождения Роберт Оппенгеймер. А незадолго до войны в доме Берия появился странный гость.
«Сам я, не догадываясь об этом, прикоснулся к тайне будущего оружия в конце 1939 года. В это время у нас в доме появился молодой человек. Так как он говорил по-английски, я считал, что он англичанин. Жил он у нас недели две.
Отец его не представлял, просто сказал, что это молодой ученый, Роберт, который приехал для ознакомления с рядом вопросов. Никаких разговоров больше не было.
Роберт оказался довольно высоким, худощавым человеком лет тридцати, с характерным лицом. С достаточной степенью вероятности можно было судить об его еврейском происхождении. А кто он и откуда, можно было только гадать.