Шрифт:
Египетская экспедиция начиналась для него под счастливой звездой. Французской эскадре удалось незаметно выйти из Тулона и, обманув бдительность крейсировавших вдоль всего побережья кораблей контр-адмирала Нельсона [108] , вырваться на открытый простор.
Одна удача ведет за собой другую. Когда стало ясно, что преследования ожидать не приходится, избалованный победами первый консул решился на маленькую авантюру.
— Почему бы по пути в Александрию нам не сделать небольшой крюк и не положить в карман Мальту? — спросил он вице-адмирала Брюэса [109] , почтительно постучавшегося в каюту главнокомандующего.
108
Нельсон, Горацио (1758—1805) — английский флотоводец, вицеадмирал с 1801 г., лорд. Разбил французский флот при Абукире (1798), отрезав армию Наполеона в Египте. В 1805 г. одержал крупную победу над франко-испанским флотом в Трафальгарском сражении, во время которого был смертельно ранен.
109
Брюэс, Франсуа Поль (1753—1798)—французский вице-адмирал, павший в битве при Абукире.
Брюэс знал, что такая операция, наряду с множеством других, на всякий случай планировалась в генеральном штабе, и даже имел соответствующие карты. Однако к предложению, которое в устах Наполеона было равнозначно приказу, отнесся с осторожностью.
— Боюсь, осада с моря может слишком затянуться, мой генерал, и если подоспеют англичане…
— Не говорите мне про англичан! — Бонапарт нетерпеливо отбросил упавшую на лоб прядь. — Начнем, а там посмотрим по обстоятельствам… Давайте выйдем на воздух.
Привыкшему к походным шатрам полководцу было тесно в адмиральской каюте. Он любил размышлять на ходу, пусть хотя бы шагая из угла в угол каморки. Здесь же нельзя было сделать ни шагу, чтобы не споткнуться о какой-нибудь пуфик. Прихотливо выгнутые комодики из розового дерева, ковры, фламандские гобелены — к чему вся эта будуарная роскошь на боевом корабле? Даже читать и то было затруднительно: рассеивалось внимание. Давили низкие золоченые потолки, глаза слепило мелькание света, раздробленного в зеркалах и хрустальной разгранке, на бумагах и картах дрожали радужные пятна.
Почтительно посторонившись, Брюэс с прижатой локтем треуголкой поднялся по трапу.
Эскадра шла развернутым строем на всех парусах.
— Горизонт чист, — доложил адмирал, складывая блеснувшую латунью трубу.
Море, расчерченное квадратами вант, было на диво спокойным, словно версальские пруды. Легкий попутный ветер гудел в крыльях флагманского брига нервной бодрящей струной. Разливалась знакомая музыка вдохновенного нетерпения. Все было пронизано упоением взлета: всхлипы чаек, кружащих над кильватерной пеной, шелест и всплески взрезаемого форштевнем отвала. И сверкание соляной пудры на кнехтах и кабестанах. И упоительная горечь на воспаленных губах.
Брюэс едва поспевал за Наполеоном, который в яростном порыве вымерял доски от бизани до грота.
— Мальта — крепкий орешек, — напомнил адмирал, улучив подходящий момент. — Турки обломали на нем клыки.
— Когда это было? — дерзко усмехнулся Наполеон. — Когда это было, я вас спрашиваю, мой друг? Мы создали совершенно новую армию, навязали миру невиданную стратегию боя, и он рушится в обломках и дыме у нас под ногами, Брюэс!
— Понимаю, мой генерал, однако специфика морских сражений…
— Вы правы, — холодно остановил его первый консул. — Перемены не должны ограничиться полевым театром, пора заняться морем. Уверяю вас, что я займусь этим, закончив египетскую кампанию. У меня будет новый военный флот и, конечно, адмиралы, с которыми я найду общий язык.
— Вам достаточно приказать, и я тотчас велю проложить курс на Мальту, — дрогнув подбородком, поджал губы Брюэс. — Просто я считал своим долгом предостеречь…
— Прекрасно, прекрасно, адмирал, я своевременно оповещу вас о принятом решении.
Наполеон отдавал себе отчет в сопряженных с осадой трудностях. Они усугублялись еще и тем, что штурм мальтийской крепости, если до этого дойдет, должен осуществиться малыми силами и с минимальным для французов уроном, иначе под угрозой окажется главное — предстоящий поход. Кроме всего, вознесенный революцией артиллерийский капитан не чуждался истории и помнил о преподанном туркам уроке и прочих победах рыцарского флота.
Но, вопреки пересудам иных недальновидных современников, Мальта отнюдь не явилась для него случайной прихотью, минутным капризом. Рыцари держали в руках ключи ко всем средиземноморским коммуникациям. В случае успешного овладения североафриканским плацдармом Мальтийские острова могли стать одним из главных оплотов грядущей мировой империи. Наконец, никак нельзя было сбросить со счетов и чисто политические факторы.
Феодальные реликты, в виде суверенного военно-монашеского ордена, бросали вызов новому миропорядку, который устанавливался повсюду под грохот орудий и свист пуль. Римскому папе, который и без того был напуган до смерти, следовало обрубить когтистую лапу. Религия не должна вмешиваться в политику, тем более такими активными средствами, как армия и флот. Как говорится, богу богово, а кесарю кесарево.
Существовал еще один аспект, притом крайне серьезный. Зная об интересе, проявленном русским императором к мальтийским делам и предпринятым в этой связи дипломатическим акциям, Наполеон лелеял надежду разбить англо-русский комплот.