Шрифт:
Вновь обнаружив полное сходство мысленного анализа, они вернулись в кабинет, вполне удовлетворенные друг другом.
— Значит, так, — сказал Крелин, бережно собирая осколки колбы под тягой. — Здесь проводилась экстракция с помощью водяной бани. Судя по всему, процесс протекал достаточно длительно, по крайней мере до тех пор, пока не выкипела вода. Затем колба лопнула и произошел взрыв. Лишь по счастью не случилось пожара. Нагревательная спираль перегорела в нескольких местах.
— Что именно экстрагировалось и чем? — спросил Люсин, поднося к носу помутневшую стекляшку.
— Какое-то корневище, — с сомнением склонил голову к плечу Крелин. — Предположительно — спиртобензолом. Окончательный ответ даст лаборатория.
— Вам понятно, товарищи? — спросил Гуров, делая торопливые пометки в блокноте.
— Чего же тут непонятного? — отозвалась Таня. — Мы бензол по химии проходили. Це-шесть-аш-шесть. До сих пор помню.
— Вам хорошо, вы, наверное, отличницей были, а я так все перезабыл, — посетовал Люсин.
Крелин, по опыту знавший, как глубоко тот влезает в проблемы, связанные с криминалистикой, деликатно отвел глаза.
— Что бы еще ты счел необходимым отразить в протоколе, Яша? — спросил Люсин, сосредоточенно глядя себе под ноги. — Пробка от колбы нашлась?
— Да, я обнаружил ее в связке травы, что сушилась над печкой, — утвердительно кивнул Крелин. — Товарищи видели.
— Соскребы сделать не забыл? — Люсин критически оглядел забрызганный потолок.
— Нет. Зная характер жидкости и объем, легко рассчитать силу взрыва.
— Ясно, — удовлетворенно кивнул Люсин, но тут же озабоченно нахмурился: — А температура?
— Пока в бане оставалась вода — сто градусов, а потом не выше температуры кипения жидкости, — обстоятельно пояснил эксперт.
— Наука! — Караулкин почтительно поднял палец. — Выходит, авария у Егора Мартыновича произошла, я так понимаю?
— Верно, отец, — скрывая улыбку, подтвердил Крелин.
— Ну, а он-то куда подевался? Сам, так сказать… Не в окно ж вылетел, прости господи?
— Эка, — осуждающе покачала головой Степановна. — Так они тебе и скажут! — И губы поджала в ниточку.
— Придет время, скажем, — пообещал Люсин. — А пока я бы хотел переписать заголовки некоторых книг. Может пригодиться.
— Я изымаю все записи, — решительно заявил Гуров.
За разбитым окном, зияющим острозубыми, выгнутыми, как парус, осколками, наливалась синью вечереющая даль.
Оставляя без внимания справочники и монографии по специальности, охватывающие чуть ли не все ответвления необозримой химической науки, Владимир Константинович сосредоточил внимание на старинных изданиях, отсвечивающих золотым тиснением кожаных корешков. Вместе с фотокопиями у него получилось около двухсот наименований.
Судя по всему, Георгий Мартынович Солитов был всесторонне образованным человеком. Лишь с помощью его рукописных пометок Люсину удалось кое-как выполнить поставленную задачу. И не мудрено, потому что китайские иероглифы, равно как санскритские и тибетские буквы, оставались для него тайной за семью печатями. Не исключено, что и сам Солитов не владел редкими восточными языками и пользовался услугами переводчиков. Но его комментарии, выполненные бисерным каллиграфическим почерком, обильно уснащали фотокопии рукописей: «Синь-Сю-Бэн-Цао», сочиненной ученым конфуцианцем Ли Ди, описавшим восемьсот сорок четыре вида растительных лекарств, знаменитой «Бэн-Цао-Ган-Му» [5] Ли Шичженя, древнеиндийской «Яджур-веды» и тибетской «Джуд-ши» [6] .
5
«Основы фармакологии».
6
…древнеиндийской «Яджур-веды» и тибетской «Джуд-ши». — Яджурведа — один из четырех древнеиндийских сборников — Ригведа, Самаведа, Яджурведа, Атхарваведа, — представлявший собой собрание формул, произносимых при жертвоприношениях. Включает две части — Черную и Белую Яджурведу. «Джуд-ши» излагает основы тибетской медицины.
С «Materia medica» Диоскорнда [7] , отснятой со средневекового пергамента, разобраться было куда легче. Это название Люсин перевел на свой страх и риск как «Лекарственные вещества». Примерно так же он поступил и с интерпретацией ученых трудов Раймунда Луллия, Теофраста Бомбаста Парацельса фон Гогенхейм, Альберта Великого и Николая Фламеля [8] , иногда писавшего, к радости импровизированного переводчика, по-французски. Что же касается «Изборника» великого князя Святослава Ярославича, переписанного в 1073 году с болгарского свитка [9] , то с ним Владимир Константинович разделался, что называется, шутя.
7
Диоскорид (III или II век до н. э.) — греческий писатель. Автор трудов по медицине и ботанике. Его пять медицинских книг, включающих множество рецептов и предписаний, были впервые изданы в Венеции в 1499 г. и переведены на многие языки.
8
…ученых трудов Раймунда Луллия, Теофраста Бомбаста Парацельса фон Гогенхейм, Альберта Великого и Николая Фламеля… — Раймунд Луллий (ок. 1235 — ок. 1315)—испанский мыслитель, который, по преданию, владел секретом получения философского камня и, будучи заточен в тюрьму, тайно чеканил монеты из алхимического золота. Автор книги «Великое искусство» и ряда других произведений по алхимии. Аврелий-Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм, называемый Парацельс (1493—1541) —знаменитый швейцарский врач, химик и философ. Представитель медицинской алхимии — ятрохимии. Считал, что в основе мира лежат три субстанции: соль, сера, ртуть. Для Парацельса, являющегося предтечей научной революции XVI в., характерно причудливое смешение средневековых полумистических представлений и основ научных знаний, особенно в области медицины. Альберт Великий (или Альбрехт Больштедт, 1193—1280) — ученый доминиканский монах, богослов и естествоиспытатель. Подробно описал мышьяк и его соединения и оставил ряд трудов энциклопедического характера, обобщающих опыт алхимии XIII в.: «Книжица об алхимии», «Пять книг о металлах и минералах». Николай Фламель (1330—1418) —средневековый алхимик, согласно легенде получивший в 1383 г. трансмутационное золото и серебро.
9
…что касается «Изборника» великого князя Святослава Ярославича, переписанного в 1073 году… — Святослав Ярославич (1027—1076), великий князь киевский (1073—1076), сын Ярослава Владимировича Мудрого. По его заказу переведен с болгарского оригинала сборник статей по зоологии, ботанике, медицине, минералогии, космографии, логике, грамматике и философии, известный под названием «Изборник», 1073 г.
Изданную в 1789 году в России книгу «Врачебное веществославие, или Описание целительных растений, во врачестве употребляемых» он даже решил включить в список для временного изъятия. Ведь именно это сочинение, составленное все тем же Максимовичем-Амбодиком, буквально раскрытое наугад, дало ключ к понимаю малознакомого майору милиции слова «вертоград». Уяснив для себя, что загадочный «вертоград» означает и сад, и огород, и одновременно травник, Люсин не только разгадал существо одноименного труда, переведенного в семнадцатом веке Николаем Булевым, но и нашел единственно подходящее определение для ботанических изысканий Георгия Мартыновича. Огороженный дощатым забором земельный участок, где произрастали зелейные коренья и травы, столь поразившие люсинское воображение, и был самый что ни на есть доподлинный вертоград.