Обладатель красной куртки оставил в покое капот и двинулся в мою сторону: в свете фар своей машины я увидел, что он в лыжной маске. Такая же маска была и на толстяке из пикапа, и еще двоих, вылезших из седана. У всех в руках — бейсбольные биты, только водитель фургона держал что-то вроде топорища.

Прижимая к бедру «питон», я выбрался из машины. Люди с битами надвигались молча. Я ждал. Из лесу тоже не доносилось ни звука. Ни щебета птиц, ни шелеста листвы, которую теребит ветер. Только приглушенный гул моторов и удары сердца в груди.

Я обошел машину и встал между ней и обочиной дороги. Трое в масках, рассыпавшись веером, двинулись на меня. Четвертый — сзади — оставался стоять там, где стоял: он держал биту на правом плече, крепко сжимая обеими руками. Я заметил, что держал он ее на дюйм выше, чем положено.

— Ну что, парень, тебя ведь по-хорошему предупреждали, что ты здесь — заноза в заднице. До тебя, видать, не дошло. Сейчас будем предупреждать по-плохому, — пообещал обладатель красной куртки.

Троица подобралась почти вплотную к машине. Лыжные маски были в каком-то красочном переплетении толстых нитей красной и желтой пряжи. Может, я на маскарад попал?

Маска в красной куртке застыла у передка моей машины.

— Может, договоримся? — миролюбиво предложил я.

— Договоримся? — красный зловеще усмехнулся. — Договариваться будешь в больнице насчет страховки.

Он замахнулся битой и врезал по правой фаре. Посыпались осколки.

— Хочешь и машину мою отправить в больницу?

Он ничего не ответил, но расправился и с левой фарой.

Света на дороге поубавилось, но под лучами фар остальных машин асфальт казался желтым, и по нему, как по какому-то сюрреалистическому полотну, перетекали вытянутые тени «бейсболистов».

Я медленно набрал полные легкие, взвел курок, вскинул мощный «кольт», аккуратно прицелился и нежно нажал на спусковой крючок, посылая пулю в левую красной куртки: ранение в мышцу, даже если будет задета кость, особых осложнений не вызовет.

В тишине выстрел прогрохотал раскатом грома. Мощный удар тяжелой пули «магнум» крутанул беднягу и кинул правым боком на полотно дороги. Бейсбольная бита звонко забарабанила по асфальту, потом приглушенно застучала, скатываясь со склона холма, и затихла, застряв в кустарнике.

Красная маска простонал:

— Господи Исусе... Он выстрелил в меня...

Трое остальных застыли на мгновение, остолбенев от страха. Два прыжка — и я уже стоял в лесу под покровом темноты.

Красная маска продолжал причитать:

— Господи Исусе... Господи Исусе...

Скорее от страха и неожиданности, чем от боли.

Боли особой он чувствовать не мог, так как находился в шоке. Трое остальных столпились вокруг него. Крайне глупо: я мог запросто перестрелять их всех, даже не перезаряжая револьвера.

Один из них, огромная жирная туша в синем бушлате, растерянно всхлипнул:

— Что делать-то?

Трудно было понять, к кому он обращается.

Я стоял в темноте за деревом, ярдах в пяти.

— Наложите тугую повязку, чтобы остановить кровь, и везите в больницу.

Жирный повернулся на звук моего голоса:

— Ты убил его, ублюдок!

— Если вы не уберетесь отсюда вместе с ним как можно быстрее, я ухлопаю вас всех.

— Ублюдок, — сплюнул жирный. Наверное, он не знал других ругательств.

Водитель пикапа опустился на колени рядом с красной маской и успокаивал:

— Ты в порядке...

Но красная маска все причитал и причитал:

— Господи Исусе... Господи Исусе...

Может, он молился?

Я снова скомандовал из темноты:

— Возьмите носовой платок, или какую-нибудь чистую тряпку, а лучше шарф, сложите в несколько слоев и приложите к ране. Потом перетяните потуже ремнем — чтоб повязка держалась. И тащите его в машину, везите быстрее в больницу, пока он не истек кровью и не окочурился.

Они приподняли его и поволокли. Запихали на заднее сиденье, кто-то сел рядом. Водитель пикапа пробежал под прикрытием моей машины, старательно огибая то место, где находился я, видимо опасаясь схлопотать пулю, запрыгнул в свой грузовик и погнал его прямиком на мою старушку. Я заметил, как что-то полетело в нее, когда он притормозил на мгновение, звякнуло разбитое стекло — и машину охватило пламя. Грузовик стремительно рванул прочь. Седан последовал за ним.

А я стоял в темноте леса и смотрел, как горит моя машина.