— Во всяком случае, едва ли он будет хуже предыдущего.

И тотчас пожалела, что сказала это. Ему незачем было знать, какие мучительные, бесконечные ночи, какие пустые, серые дни прожила она. Индия поспешила исправить ошибку:

— Хотя я должна поблагодарить тебя за то, что ты тогда сделал. Если бы не ты, я совершила бы самую страшную ошибку в жизни.

Глаза Эйдена гневно блеснули, и Индия чуть улыбнулась: стрела достигла цели. Она продолжила:

— Но ты ведь пришел не затем, чтобы поболтать о «старых добрых временах». Зачем же?

Эйден не спешил с ответом. Индия же не знала, что еще добавить, поэтому просто молча разглядывала его. Она вдруг обратила внимание на его одежду. Его наряд немало удивил ее: Эйден всегда носил строгий костюм, рубашку и галстук, сейчас же он был одет в футболку и джинсы. Все это ему очень шло.

Индия вновь одернула себя. И намеренно резко спросила:

— Так зачем?

Эйден вновь усмехнулся.

— Зашел узнать, как развиваются твои отношения с новым любовником.

— С новым любовником? — О чем это он? Но, вспомнив первые слова Эйдена, она неуверенно предположила: — Ты про Джима?

— Да, про доброго Джима, который так безмерно добр, что ты даже не знаешь, как отблагодарить его. Что же он совершил такого доброго, что оказалось не по силам мне? Неужели он дает тебе больше, чем мог дать я? Или же он просто следующий богатый холостяк, которому посчастливилось войти в дверь, когда я из нее вышел?

— Вот именно! Вышел! И вышел навсегда! Поэтому не надо сейчас изображать покинутого жениха!

— Что ты, дорогая, и в мыслях не было. А что, Джим в самом деле богат?

— Нет. Если хочешь знать, он младший юрист в конторе Дженкинса.

— Это адвокаты твоего отца, насколько мне известно?

— Откуда ты знаешь? Эйден загадочно улыбнулся.

— Приходилось иметь с ними дело. Кстати, а где же твой дражайший папочка?

Интонация, с которой он произнес эти слова, почти испугала Индию, она вдруг почувствовала скрытую угрозу.

— Зачем он тебе?

— У меня к нему очень важное дело. Вообще-то я пришел повидать его.

Индия заподозрила неладное: еще до свадьбы ее отец и Эйден недолюбливали друг друга. Да что там недолюбливали — едва выносили один другого!

— Не думаю, что отец захочет встречаться с тобой, — твердо сказала она.

— Еще как захочет, моя радость! И если он неглупый человек, то сделает это как можно скорее. Так когда же он вернется?

— Что это значит: если он неглупый человек? — Индия словно не услышала заданного ей вопроса.

— Это значит, что я хочу видеть твоего отца и не в его интересах прятаться от меня. Когда он будет дома?

— Не знаю.

И это была правда. Ни она сама, ни кто-либо другой не знали, когда ее отец выйдет из больницы. И сможет ли он хоть с кем-то поговорить. Эта мысль вернула ее к действительности. Зачем Эйден Вулф пришел сюда? Что за дела у Одинокого Волка с ее отцом?

— Если хочешь, передай через меня, что тебе нужно.

Некоторое время Эйден размышлял, но в конце концов заявил:

— Нет. Это наше с ним дело. Сообщи только, что я искал его.

— Это все?

— А ты ожидала чего-то другого? Индия вспыхнула:

— Нет!

— Жаль. — Это было сказано таким проникновенным шепотом, что Индия, отвернувшаяся было, чтобы идти к дому, остановилась и с изумлением взглянула на него. — Потому что я как раз думал о том, что, пожалуй, следует запечатлеть на твоих губах прощальный поцелуй. Как в добрые старые времена.

Он стоял так близко, что она чувствовала его дыхание, ее сердце билось, как птица в клетке, и Индия подумала, что Эйден, наверное, слышит его стук.

— Ты не посмеешь…

Голос предательски дрогнул. На губах Эйдена вновь мелькнула усмешка.

— Я-то посмею. Вопрос в том, посмеешь ли ты. Ты же знаешь, если меня просто слегка клюнуть в щеку, как доброго Джима, я ведь потребую добавки.

— Ты…

— Что — я?

Но Индия не нашлась что ответить. Он был совсем рядом, и воспоминание о его нежных поцелуях околдовывало. К своему ужасу, она вдруг почувствовала, что невольно клонится к нему.

— Так что же ты хотела сказать, моя милая?

Сердце Индии разрывалось от боли. А Эйден продолжал:

— Не забывай, моя красавица, я, конечно, не собираюсь связывать свою жизнь с какой бы то ни было женщиной, но есть кое-что, против чего я никогда не мог устоять. Это удивительная притягательность твоего дивного тела. И теперь, после целого года разлуки, я и вовсе не могу противиться исходящему от него зову.

Индия вдруг пришла в себя.

— Зову? Никакого зова! Мне решительно незачем звать тебя, потому что мне нечего тебе дать. А если ты вообразил что-то подобное, то виной всему твоя чрезмерно богатая фантазия.