— Так значит это не Родни?

— Значит! — Ей, наконец, удалось выхватить из его наглых рук и укрыть цветок, такой же поникший и измятый, как и она сама.

— Что ж, храни свои тайны. — Шейх выпустил Лорну и коснулся рукой раны, словно острие кинжала все еще причиняло ему боль. — После целого дня в пустыне ты будешь спокойно и крепко спать. Доброй ночи, моя пустынная добыча!

Он повернулся на каблуках и вдруг остановился, придерживая рукой занавеску.

— Я буду в соседней комнате всю ночь. А я всегда настороже, даже во сне.

Шейх ушел, оставив девушку одну. А той с трудом верилось, что он ушел. Где-то в пустыне тявкал шакал… Лорна, наконец-то дала волю своей слабости и растянулась на постели. Так, с цветком у щеки и с медленно льющимися по лицу слезами, она и провалилась в глубокий, тяжелый сон.

Солнце уже заливало лагерь ярким светом; вокруг костров суетились: готовился завтрак. Позвякивали колокольчики на шеях верблюдов, — это погонщики поднимали животных и уводили их попастись в колючих кустах. Закутанные до глаз фигуры скользили между лошадьми; два жеребца злобно ржали друг на друга, пока их не огрели плетью.

Все эти утренние звуки проникали и в большой шатер шейха, но девушка, спавшая там, не слышала их. Она лишь пошевелилась, но глаза не открыла.

Во сне лицо ее смягчилось; слипшиеся ресницы спокойно лежали на щеках, хранивших следы слез. Мягкие волосы разметались, словно у ребенка, да ей и снился какой-то детский сон. В этом сне верблюжьи колокольчики превратились в колокольчики, звонившие в ее монастырской школе, где присутствие мужчины было просто немыслимо, а ворота раскрылись лишь для того, чтобы выпустить ее на попечение отца.

Утренняя суета в лагере постепенно замирала, и солнце уже вовсю освещало шатер, когда Лорна очнулась от глубокого сна и обнаружила, что лежит под тонкой сеткой, которой кто-то обернул ее постель от песчаных мух, появлявшихся, едва только солнце начинало пригревать.

Она села, откинула сетку и оглянулась. Обстановка показалась ей до ужаса странной и до дрожи знакомой.

На столике около постели лежала раскрытая сигаретница; на табурете валялся белый кибр. Лорна с содроганием снова откинулась на подушки, осознав, что пока спала, сюда заходил шейх: это он накрыл ее шелковым покрывалом и сеткой и, очевидно, разглядывал, пока она спала невинным сном младенца. У Лорны перехватило дыхание, словно ее окатили ледяной водой. Остатки сна окончательно улетучились. Вчерашние события оказались такой же реальностью, как и солнце, сияющее снаружи, или ее собственная тень.

Она находилась в пустыне и была пленницей принца Касима бен Хусейна — человека загадочного и столь же цивилизованного, сколь и безжалостного.

Девушка уткнулась лицом в подушку и попыталась забыть его лицо. Это оказалось просто невозможно.

Она отчетливо помнила каждую черточку и каждое слово из того, что он говорил ей за ужином и потом, когда отнес ее в эту часть шатра. При воспоминании о своих вчерашних страхах Лорне захотелось по-детски укрыться с головой под одеялом и отгородиться от той дрожащей женщины, какой она была вчера.

Лорна молча наблюдала, как раздвинулась бисерная занавеска и вошла Захра. Она была уже без чадры и улыбалась, а это явно свидетельствовало о том, что шейха поблизости не было. Служанка подошла к постели и вполголоса поздоровалась. Ее хладнокровная реакция на случившееся заставила Лорну предположить, что ей, по всей видимости, приходилось прислуживать здесь и другим женщинам.

От этой мысли Лорна покрылась жарким румянцем и с трудом смогла ответить, когда Захра поинтересовалась, хорошо ли лелла спала. В этот момент на волосы Лорны упал солнечный лучик, и арабка застыла, пораженная их сиянием. Потом взгляд ее карих глаз остановился на шелковой ткани, которой покрывалась Лорна, и, прищелкнув пальцами, служанка бросилась к комоду и достала оттуда прелестное платье. Без возражений Лорна позволила надеть его на себя. Платье, очевидно, было из шифона и от него шел нежный аромат духов.

— Чье оно? — Лорна мяла в руках шелк. — Скажи же мне!

Во взгляде Захры читалось явное замешательство.

— Неделю назад, лелла, мимо проходил караван; там принц Касим и купил платья и благовония, чтобы потом отвезти во дворец, Тюркейе.

Тюркейя! При этом экзотическом имени Лорна сразу же представила себе образ гибкой, стройной красавицы с волосами, как вороново крыло, и почувствовала, что прохладный шелк жжет ей кожу.

— Принц приказал, чтобы кое-что из этих вещей принесли сюда, для леллы. — Служанка показала на кедровый комод. — Разве лелле не нравятся такие красивые вещи?

— Я предпочла бы выпить кофе, а потом принять горячую ванну.

— Ванну? — Захра захлопала длинными черными ресницами. — Да ведь лелла уже принимала ванну вчера вечером!

— И лелла примет еще одну сегодня утром! — В этот момент Лорна сообразила, что она ведь не в отеле, а в пустыне, где воды может не хватать. — Захра, мне бы очень хотелось принять ванну, если, конечно, воды достаточно.

— Мы всегда становимся лагерем у колодца, — откликнулась девушка, а на лице ее было написано: