Шрифт:
[Печально]:
Да, пока наше сердце не найдет в себе
Истину более яркую, чем истина жизни...
[Появляется Исида; все смотрят на нее.]
БЭБКОК
[Восхищенно]:
Мое призрачное сердце наконец пронзила
Серебряная пуля божественного взгляда.
КРОУЛИ
[Похотливо]:
Мое призрачное сердце наконец пронзила
Серебряная пуля божественных глаз.
Я — Зверь, на котором восседает Блудница.
Я — звезды в ее волосах.
[Исида и Осирис соединяются, превращаясь в Апопа.]
МЕСКАЛИТО
[зеленый, с заостренными ушами, пританцовывая]:
Тебе пою хвалебную песнь
Я есмь тот, кто я есмь.
МАСТЕР-МАСОН
Слава Тебе, кто превыше всего,
Источник семени моего!
[Фаллос в форме пирамиды поднимается снова.]
ЛОЛА ЛЕВИН
Вечному Солнцу славу поем,
Единому в Трех, Тройному в Одном!
МАСТЕР-МАСОН
И направо, и налево
Тебя славим, Чудо-Древо!
[Появляется Святой Ангел-Хранитель. ]
ЭЙНШТЕЙН
[Видя Ангела]:
Единое поле...
ДЖОЙС
[Видя Ангела]:
Вечный круговорот...
БЭБКОК
[Видя Ангела]:
358:Мое тайное «Я», мой неприятель,
мой дьявол, мой спаситель...
КРОУЛИ
[Уважительно, обращаясь к Ангелу]:
Роза и Крест, вечное объятие!
[Кукарекает петух, наступает Золотая Заря.]
ДЖОЙС
[Интуитивно постигая суть времени]:
Дети... Бесконечное воспроизведение самих себя...
ЭЙНШТЕЙН
[Аналитически постигая суть пространства-времени]:
Единство... Плюс один и минус один...
БЭБКОК
[Ощущая Силу]:
Секс... Это все время любить самого себя...
КРОУЛИ
АРАРИТА. АРАРИТА. АРАРИТА.
[Фён перестает дуть. Актерами, как уже говорилось, были духи, и в воздухе прозрачном, свершив свой труд, растаяли они.]
ДЖОЙС
Цветы каждую весну расцветают снова. Земля к земле, прах к праху, merde к merde. Каждую весну цветы расцветают снова.
ЭЙНШТЕЙН
Круговорот азота в природе.
БЭБКОК
Через темный подземный мир — к Золотой Заре.
КРОУЛИ
[С усмешкой]:
К новому и неизвестному...
XXVIII
Джойс проснулся первым и долго лежал, слушая звонкое пение птиц в саду. Лучи солнца нежно грели ему лицо, и он понял, что день уже в самом разгаре.
Еще не совсем веря в то, что ему удалось выбраться из бесконечности в реальный мир, он очень осторожно поднялся на ноги и подошел к окну. Трава в саду показалась ему ядовито-зеленой и светящейся — одно из неприятных последствий приема наркотика. С улицы доносились голоса, где-то громко пел соловей, который, по-видимому, его и разбудил. Был солнечный весенний день, ведьмин ветер наконец выпустил Цюрих из своих отвратительных объятий.
— Боже мой, — сказал Джойс очень тихо. Мир был таким, каким его увидел обнаженный и удивленный Адам: во всем чувствовалось присутствие и любовь Творца.
— Уже утро? — сонно спросил Бэбкок, пошевелившись в своем кресле.
— Уже день, и в этот день мир отдыхает, — задумчиво сказал Джойс.
Бэбкок протер глаза и сказал:
— Боже мой.
— Да-а, — сказал Джойс. — Неплохо мы повеселились вчера вечером, не правда ли?
— А вы тоже видели Святого Ангела-Хранителя? — спросил сэр Джон, вскакивая на ноги и потягиваясь.
— Я увидел… очень многое, — сказал Джойс. — Самое главное: я увидел, каким должен быть мой новый роман, о котором я постоянно думал.
— Мне кажется, — сказал Бэбкок, — что я увидел Бога и умер.
Пока они разговаривали, Эйнштейн тоже проснулся и поднялся из своего кресла.
— Помните, Джоунз говорил вам что-то о встрече со Святым Ангелом-Хранителем? — спросил он сэра Джона. — Если я не ошибаюсь, он говорил, что после этой встречи человек может создать новую научную теорию или произведение искусства, или просто стать более сострадательным и религиозным? Боже мой, — добавил он.
Джойс отвернулся от окна. Его глаза, огромные за толстыми стеклами очков, были полны удивления.