Если графа хоть сколько-нибудь тронула угроза Рейна, он ничем этого не показал. Он просто расхохотался и потянулся через стол за графином вина, при этом как бы невольно коснувшись груди Арианны. Пустой кубок, который он сжимал в руке, унизанной перстнями, он наполнил доверху. Арианна заметила, что рука графа, в отличие от рук его брата, была белой и холеной, только ногти были обкусаны буквально до мяса.

Хью бросил на Рейна долгий пристальный взгляд, потом поднял кубок, слегка его наклонив, чтобы немного вина выплеснулось на белую скатерть.

— Что за храбрый, что за славный рыцарь наш Рейн! Просто даже трудно поверить, что было время, когда он следовал по пятам за моим первым пони, чгобы подбирать то, что выпадало из-под хвоста.

— Если ты так стараешься уронить меня в глазах моей прекрасной леди, то смело можешь поберечь силы. Сомневаюсь, что я могу пасть в ее мнении ниже, чем теперь. Я прав, моя маленькая женушка?

Арианна удивленно посмотрела ему в лицо. И встретилась с непроницаемыми серыми глазами, в которых нельзя было прочесть абсолютно ничего. Все же она почувствовала что-то в голосе Рейна. Вызов, быть может.

Взгляд его коснулся ее губ — и сразу потемнел. А потом и все лицо стало жестким, обострилось, словно кожа на угловатых скулах разом натянулась.

Она поняла, что означает это выражение, и на мгновение задохнулась от испуга, сделала глубокий судорожный вдох. Взгляд Рейна опустился ниже, и ей не нужно было следовать за ним, чтобы узнать, что груди ее при этом приподнялись, натягивая узкий лиф подвенечного платья. Воздух сгустился вокруг, тяжелый и влажный.

— Я... мне кажется, самое время разыскать моего кузена Кайлида. Мы не видели друг друга несколько месяцев...

Арианна отодвинулась от стола, едва не опрокинув кубок с вином, желая уйти куда-нибудь как можно скорее. Она поднялась так стремительно, что кресло сильно покачнулось и начало падать назад. Они с Рейном почти одновременно схватились за подлокотник. Рука мужа опустилась на ее руку и сжала ее. Тонкая кость, длинные пальцы, бронзовая от загара кожа... Несколько мгновений Арианна стояла в оцепенении, не в силах отвести взгляд от этой руки. Теперь она чувствовала ее силу, ощущала огрубевшую кожу ладони, мозоли на ней, образовавшиеся от ежедневных упражнений с мечом. Она думала о том, что этот человек имеет право положить свою грубую руку на ее тело. В любое место, куда пожелает. Наконец она рывком высвободилась и почти бегом бросилась прочь.

— Нет, это какой-то кошмар! — донесся сзади ленивый протяжный голос Хью. — Рейн, ты насмерть перепугал бедную девочку своими свирепыми гримасами.

У реки было ненамного прохладнее и куда более влажно и душно. Пахло гниющей рыбой. Долгое время Арианна жадно хватала ртом воздух, чтобы отдышаться. Когда это ей удалось, она закрыла глаза и попыталась вызвать в памяти образ золотого рыцаря, возродить прекрасные мгновения, прожитые внутри видения. И действительно, повеяло гиацинтом, жаркий ветер коснулся щек, и она вновь побежала вниз по склону холма, в сильные объятия золотоволосого рыцаря, услышала слова: «Я люблю тебя, Арианна, я люблю тебя, люблю тебя...»

Под плотно прикрытыми веками, обжигая их, выступили слезы. Это он должен был стать ее судьбой, золотой рыцарь, а не нормандский выскочка, с которым ее сегодня повенчали! И сегодня же, этой самой ночью, не рыцарь ее мечты, а нормандец положит грубые загорелые руки на ее тело...

— Арианна, душенька!

Душенька. По-уэльски «дженет».

Арианна повернулась и оказалась лицом к лицу с двумя мужчинами: длинным и тощим, рыжеволосым и седым, скроенным на манер бочонка для эля. На лице ее начала расцветать улыбка, но растаяла при воспоминании о том, как она помахала им и они намеренно не ответили на приветствие.

— Никакая я теперь не душенька, — возразила она и подумала: «И не беззаботная девчонка, а жена. Жена, помоги Господи!»

Старший из мужчин оглядел ее с ног до головы маленькими черными глазками, чем-то похожими на мышиные. Немигающий взгляд был полон горькой насмешки.

— Чего ради ты вот так просто пошла и обвенчалась с нормандским ублюдком, ответь мне, Арианна? По-моему, скатилась ты ниже некуда?

— Можно подумать, меня спросили, хочу я этого или не хочу! Я пошла на это ради рода Гуинеддов, ради...

— Тьфу! — Айвор смачно отхаркнулся и сплюнул в траву.

— Не понимает, не понимает наш Айвор тонкостей государственной политики! — засмеялся Кайлид. — Он считает, что с любым нормандцем разговор один: меч в грудь и точка!

— Когда нормандец мертв, он попадает прямиком в ад и впредь действует на нервы только дьяволу!

Кайлид снова засмеялся, но умолк, взглянув иа лицо Apианны. Ей всегда нравились его глаза: оттенком они напоминали его волосы, и смотрели тепло, с подкупающей искренностью.