– Недавно сама смеялась над Оцу за ее плаксивость. Посмотри на себя!

– Разве сравнишь мои слезы с ее? Жизнь – невыносимая мука. Хочется умереть!

Акэми вскочила и бросилась на улицу. Хозяин лавки, повидавший на своем веку не одну такую посетительницу, только ухмыльнулся ей вслед, однако ронин, до сего времени спавший в углу, открыл глаза и тяжелым, мутным взглядом проводил убегавшую женщину.

Дзётаро пытался остановить Акэми, но она вырвалась из его рук и помчалась по темной улице.

– Стой! – кричал Дзётаро. – Не смей даже думать об этом!

Акэми не волновало, куда ее занесет во тьме, но она отчетливо слышала крики Дзётаро. Когда она хотела утопиться в море в Сумиёси, она не притворялась, но сейчас была в здравом рассудке. Ей нравилось, что Дзётаро переживает за нее.

– Осторожно! – надрывался мальчик, поняв, что Акэми несется прямиком ко рву с водой. – Стой! Зачем тебе умирать? С ума сошла!

Дзётаро ухватил беглянку за пояс.

– Хочу умереть! – зарыдала Акэми. – Все считают меня порочной. Все, и Мусаси тоже. Мне остается лишь умереть, заключив Мусаси в объятия сердца. Не позволю, чтобы другая отобрала его у меня!

– С чего ты взяла такое. Ерунда какая!

– Какая разница? Столкни меня в ров! Толкни, Дзётаро!

Пьяные слезы потоком хлынули из глаз Акэми. Дзётаро испугался ему тоже хотелось заплакать.

– Пойдем в гостиницу, Акэми!

– О, как я хочу его видеть! Найди его, Дзётаро, найди Мусаси!

– Стой спокойно, оступишься и упадешь в ров.

– О Мусаси, Мусаси!

– Осторожно, Акэми!

Из темноты вдруг выступил ронин, которого они видели в винной лавке.

– Иди-ка отсюда, мальчик! – приказал ронин. – Я приведу ее в гостиницу.

Приподняв Дзётаро, он отставил его в сторону.

Это был высокий мужчина лет тридцати пяти, с глубоко посаженными глазами и густой бородой. Багровый шрам от удара меча украшал его физиономию от уха до подбородка. Шрам походил на трещину на перезревшем персике.

Преодолевая страх, Дзётаро настойчиво уговаривал Акэми:

– Акэми, прошу тебя, пойдем со мной. Все будет хорошо.

Голова Акэми уже лежала на груди незнакомца.

– Пошел вон! Она хочет спать. Я отведу ее домой, – проговорил самурай.

– Оставь ее!

Самурай лениво схватил мальчика за шиворот.

– Убери руки! – крикнул Дзётаро, отбиваясь от ронина.

– Сопляк! Хочешь, чтобы я швырнул тебя в ров?

– Попробуй!

Дзётаро удалось вырваться, рука его судорожно вцепилась в деревянный меч. Не успел он замахнуться, целясь в бок самурая, как оказался в воздухе. Мальчик потерял сознание от удара о придорожный камень. Издав тихий стон, он стих.

Прошло некоторое время, прежде чем Дзётаро начал различать голоса.

– Проснись!

– Что случилось?

Дзётаро приоткрыл глаза и обвел взглядом людей вокруг.

– Опомнился?

– Ты как себя чувствуешь?

Дзётаро, смущенный всеобщим вниманием, поднялся, подобрал деревянный меч и хотел было уйти, но в это время слуга из их гостиницы схватил его за руку.

– Что случилось с женщиной, которая была с тобой? – спросил он. Дзётаро показалось, что все вокруг были из гостиницы – служащие и постояльцы. Кое-кто был вооружен палкой, другие держали круглые бумажные фонари.

– Нам сообщили, что на тебя напали, а женщину похитил какой-то ронин. Куда они пошли?

Дзётаро, не совсем пришедший в себя, неопределенно покачал головой.

– Отвечай, ты ведь знаешь!

– Вспомнил. Вон в ту сторону. – Дзётаро наугад махнул рукой. Ему не хотелось рассказывать о происшествии. Он боялся упреков Дайдзо. Стыдно было признаваться в том, что ронин отшвырнул его, как щенка.

Толпа бросилась в указанном Дзётаро направлении, и, как ни странно, скоро оттуда донесся крик:

– Она здесь? Сюда!

Кольцо фонарей окружило Акэми. В растерзанной одежде она лежала без чувств на копне сена в крестьянском амбаре. Акэми очнулась от людского гомона и медленно поднялась на ноги. Кусок кимоно спереди был выдран, пояс-оби валялся в стороне. Соломинки торчали из волос и драного платья.

– Что случилось?

У всех на языке вертелось слово «изнасилование», но никто не решался произнести его вслух. Никому не приходило в голову преследовать негодяя. Все чувствовали, что во всем виновата сама Акэми.