Дагнарус покачал головой.

— Нет. Я велел и Меченому не болтать. Что бы вы, эльфы, ни говорили, мой отец все равно не поймет. Он лишь здорово расстроится. Он и так уже сердит на Почтенных Магов. Отец сказал: если из-за камня и дальше будут происходить разные неприятности и начнется раскол, он запрет Камень Владычества понадежнее и не станет ничего с ним делать. А это было бы жаль, — тихо признался Дагнарус. — Ты-то сам видел Камень Владычества?

— Нет, ваше высочество. Меня не удостоили такой чести, — ответил Сильвит.

— Я видел.

Гарет внимательно слушал. Ему принц ничего об этом не говорил. Дагнарус вообще никому об этом не сказал.

— Когда мы готовились к церемонии, отец разрешил мне подержать камень. И знаешь, Сильвит, я почувствовал силу, которая таится внутри камня. У меня по коже мурашки побежали. Знаешь, как бывает, когда где-то близко ударит молния. Волосы зашевелились на руках и на теле. Это было и страшно, и удивительно.

— Вы ощутили силу и могущество богов, ваше высочество, — сказал Сильвит.

— Да, я знаю. Такую силу нельзя тратить понапрасну. Сильвит, а что эльфы будут делать со своей частью камня?

— Защитник возьмет себе ее и будет хранить во имя Божественного. Защитник изберет Владык, которые также станут действовать во имя Божественного, чтобы эльфы пребывали в безопасности. Наши Владыки будут действовать рука об руку с вашими, ваше высочество, во имя блага двух великих народов.

— А как ты думаешь, что орки и дворфы сделают со своими частями камня? — поинтересовался Дагнарус.

— Не имею ни малейшего представления, ваше высочество, — с оттенком пренебрежения в голосе ответил эльф. — В любом случае, как мне думается, для нас это не будет особо важным.

— Спрошу у Даннера, — решил Дагнарус. Зевая, он откинулся на мягкие подушки. — А теперь я хочу спать.

— Спокойной ночи, ваше высочество, — поклонился принцу Сильвит.

Он подошел к двери. Вместе с ним переместился круг света.

— Сильвит, — окликнул его принц, когда эльф уже взялся за ручку двери.

— Да, ваше высочество?

— Мой брат унаследует эту силу, так? Ведь нашу часть Камня Владычества отдадут ему.

— Да, ваше высочество. Когда он станет королем.

Сильвит ожидал от Дагнаруса еще каких-то слов, но принц молчал. Думая, что его подопечный заснул, Сильвит вышел из спальни и осторожно закрыл дверь, оставив принца в темноте.

Дагнарус вздохнул; то был вздох глубокой досады и глубокой тоски.

Как только эльф унес свечу, в спальню проник лунный свет. Он пробивался сквозь окно, подобно призраку солнца. Гарет, подглядывая в дверь, видел, что принц лежит на спине, заложив за голову руки, и хмуро смотрит в темноту, прорезанную лунными лучами.

Гарет тихонько вернулся в постель, искренне сожалея, что ему довелось услышать этот вздох. Мальчик лег, боясь закрыть глаза. Ему казалось: стоит это сделать, как он опять увидит лицо убитого эльфа.

Но господин Мабретон, должно быть, уже ушел к своим предкам. Наверное, он получил награду за исполненный долг, поскольку Гарет больше никогда не видел его лица.

На следующий день Эваристо не мог понять, что творится с его учеником. Обычно бодрый и прилежный в учебе, Гарет был молчалив и задумчив. Он все время поглядывал на дверь. Когда Эваристо предложил тему сегодняшнего занятия — традиция почитания предков у эльфов, — Гарет отчаянно замотал головой и отказался раскрыть книгу.

Наконец, Эваристо решил, что Гарет просто завидует вниманию, изливавшемуся в эти дни на Дагнаруса. Принца в классной комнате, разумеется, не было. Он отправился кормить и поить свою лошадь. Даннер рассказал принцу, что когда воин сам кормит и поит своего коня, а не поручает эту черную работу конюхам, между лошадью и хозяином возникает сильная привязанность и доверие.

Ничего удивительного, думал Эваристо, что мальчик чувствует себя покинутым. Он знал родителей Гарета и понимал, что мальчик был одинок с самого раннего детства. Чувство заброшенности лишь усугубляет зависть, тем более сейчас, когда в замке царит предпраздничная суматоха, когда все бурлит ожиданием и волнением, когда сюда съезжаются знатные люди со всего Лёрема и в их честь каждый вечер устраиваются все новые торжества.

Возможно, мальчик испытывает не только зависть, но и находится в подавленном состоянии. Главная церемония состоится через шесть дней. Эваристо мечтал о том дне, когда все это останется позади, и жизнь вернется в нормальное русло. Сейчас же он пытался что-нибудь придумать, желая вернуть внимание ученика.

— Гарет, — обратился к нему Эваристо и с немалым удивлением увидел, как мальчик подскочил на стуле.

— Да, учитель, — поднял бледное лицо Гарет.

— Давай сегодня позабудем об уроках. — Эваристо с шумом захлопнул книгу и отпихнул ее на середину стола. — Вокруг так много всего, что отвлекает внимание. Мы с тобой оба слишком рассеяны.