Это не касалось принца. Что бы ни делал Гарет, все его нынешние и будущие успехи были посвящены принцу.

Недолгая дорога до дворца помогла бывшему мальчику для битья прогнать остатки сонливости. Стражники приветствовали его, дружески кивая; большинство из них знали Гарета с детства. Он отпустил мальчишку-пажа, взявшегося было проводить его в зал; он и сам прекрасно знал путь по коридорам и переходам замка. У ближайшего зеркала Гарет задержался, чтобы взглянуть на себя. Так оно и есть — шляпа придавала ему совершенно дурацкий вид.

В парадном зале было душно и шумно. В каминах вовсю пылал огонь, сияло множество свечей и светильников каменного света. Гарет привычно поклонился родителям. Его отец уже был заметно навеселе. Раскрасневшийся, он громко и возбужденно о чем-то говорил. Мать была поглощена последними сплетнями и едва взглянула на сына. Угощение еще не подавали. Гости стояли группами, беседовали и пили вино с пряностями. Несколько молодых придворных устроили в углу нечто вроде хоровода под аккомпанемент флейты и лютни. Гарету не составило труда отыскать Дагнаруса в толпе — достаточно было найти самое крупное скопление льстиво улыбающихся придворных, и его высочество всегда оказывался в центре.

Гарет остановился неподалеку от окружавшей принца толпы. Придворные громогласно смеялись над каким-то рассказом Дагнаруса. Увидев, что принц заметил его сквозь небольшой просвет между головами собравшихся, Гарет поднял руку, подавая знак. Он ожидал, что Дагнарус, самое большее, слегка приподнимет брови. К удивлению Гарета, принц поспешно досказал свою историю и шагнул сквозь толпу. Придворные поспешно расступились, словно стайка мелких рыбешек перед акулой. Принц схватил друга за руку.

— Меченый! А я жду тебя уже битый час. Почему ты так безбожно опаздываешь? Впрочем, ладно.

Дагнарус не закрывал рта, не давая Гарету возможности вставить хоть слово.

— Идем со мной. У меня тут есть одно крайне важное и деликатное дело. Кроме того, я хочу, чтобы ты ее увидел.

Принц встал на цыпочки, глядя поверх голов гостей. Найдя наконец искомый предмет, он схватил Гарета за длинный рукав блузы и поволок за собой.

— Посторонись! Дорогу! — кричал Дагнарус, мастерски подражая голосу городского глашатая и потешая собравшихся.

Принц пробивался сквозь толпу гостей, таща за собой Гарета. Не видя, куда они идут, Гарет то и дело налетал на людей, наступал им на ноги, задевал дамские шляпы с широкими полями. Он вспотел, покраснел и испытывал огромное смущение. И вот в таком ужасающем виде он предстал перед королем, кронпринцем и его женой, а также перед неизвестной ему супружеской четой эльфов. Судя по лицам, его вид позабавил высоких гостей. Всех, кроме одной. Исключение составляла супруга эльфа, скучающий взгляд которой заметил его, проследовал мимо и перекочевал на каменную стену. Стена оказалась интереснее.

Гарет привык к особенностям поведения эльфов. Он изучал их манеры по книгам и долго наблюдал за Сильвитом, камергером принца. Он знал, что большинство эльфов довольно пренебрежительно относится к людям. Следуя правилам приличия, Гарет не обратил бы внимания на подобное оскорбление, а заодно — и на женщину, если бы не два обстоятельства. Во-первых, такой удивительно красивой женщины Гарету еще никогда не приходилось видеть. Во-вторых, его поразило то, как эта женщина глядела на каменную стену. От супруги эльфа можно было бы ожидать что-нибудь вроде: «Я нахожу холодную каменную стену намного интереснее тех, кто меня окружает». Но она глядела на стену с каким-то скрытым исступлением, словно твердила мысленно: «Если боги питают хоть малейшее сострадание ко мне, они разрушат эту стену и позволят мне бежать отсюда!»

Однако дольше разглядывать незнакомку было невозможно; Гарету пришлось снять шляпу и поклониться королю — король, отягощенный возрастом, сидел на стуле. Он также поклонился Хельмосу, и тот ответил ему теплой улыбкой. Гарет смущенно отвел глаза. Его тайные изыскания давили тяжким грузом, особенно в присутствии Хельмоса. Повзрослев и оценив то, чего он не понимал десятилетним мальчишкой, Гарет стал относиться к кронпринцу с еще большим почтением и восхищением. Воспользовавшись первой же возможностью, послушник перевел глаза с Хельмоса и его обаятельной жены на прекрасную незнакомку.

— Позвольте вам представить нового посла эльфов господина Мабретона и его супругу госпожу Мабретон, — сказал Хельмос, обращаясь к Дагнарусу и Гарету.

Услышав фамилию «Мабретон», Гарет мгновенно перенесся на десять лет назад, в то время, когда мальчишками они с принцем стали свидетелями убийства. Он смотрел на эльфа, готовый удариться в панику, вспоминая рассказы о призраках, пока Дагнарус не прошептал: «Брат», и все сразу встало на свои места.

И все же Гарет не сразу смог оправиться от потрясения и долго еще находился в полуобморочном состоянии. К счастью, он всегда был очень немногословен на подобных торжествах, и к этому привыкли. Гарет удрал в сторонку, выбрав место, позволявшее ему наблюдать, не привлекая внимания собравшихся. И тогда он заметил, что господин Мабретон при сильном внешнем сходстве с покойным братом явно был мягче, сердечнее и приятнее. Гарет снова взглянул на госпожу Мабретон. Она оторвала глаза от стены, но лишь затем, чтобы приняться за созерцание шара каменного светильника, льющего нежный свет и украшавшего собой массивный дубовый стол, за который им всем вскоре предстояло сесть.

Муж, судя по всему обожавший свою жену, бросал на нее беспокойные взгляды и время от времени прерывал беседу, чтобы спросить ее на языке эльфов, тепло ли ей, не желает ли она накинуть пелерину или выпить еще бокал вина. Она отвечала холодно и односложно, не глядя на мужа. Гарет понял, что она не говорит на языке людей. Неудивительно, что окружающая беседа заставляла ее скучать. Однако госпожа Мабретон не выглядела скучающей. Она выглядела пойманной в западню.

К королю один за другим подходили придворные. Хельмос был вынужден присматривать за отцом. Дагнарусу удалось ловко, но тактично протиснуться между эльфами с одной стороны и королем, кронпринцем и его женой — с другой. Получился небольшой обособленный кружок. Подчинившись брошенному на него властному взгляду принца, Гарет с немалым замешательством присоединился к ним. До сих пор Дагнарус не проявлял ни малейшего интереса к эльфам, разве что как к врагам на поле боя. Сейчас принц лез из кожи вон, пытаясь выглядеть учтивым и обаятельным. Он говорил с послом, однако не сводил глаз с госпожи Мабретон. Наконец Гарет понял. Надо же быть таким полным тупицей — как он не догадался об этом раньше!