Чем-то похожим на этот топор ворону показался взгляд человека. Тяжелый и мутный, он все еще выдавал нешуточную угрозу.

Мужчина встряхнул головой. Потянулся к горлу и расстегнул ремешок. Железный шлем спал с его головы, выпустив на свободу гриву светлых волос – единственное, что оставалось более-менее чистым в облике воина.

Он огляделся, не заметив притихшего ворона. Затем, пошатываясь, побрел куда-то по пепелищу. Ворон не стал его задерживать. Это не Хозяин, хотя птице доводилось видеть его несколько раз в том, исчезнувшем городе. Хозяин по-прежнему где-то здесь. Hужно искать. Что, если он ждет ворона, закопавшись в развалины вроде этого воина? Почти в панике ворон поднялся в воздух и облетел руины. Hет, обладателя опасного взгляда и топора ему удалось найти по чистой случайности. Здесь же, в небе, подобное было практически невозможно.

Ворон опустился на землю и вновь продолжил поиски. Постепенно птица успокоилась.

Hет, Хозяин всегда был в силах позаботиться о себе самостоятельно. Помощь ворона ему нужна постольку, поскольку пернатый сам хотел служить Хозяину. Ибо таков взгляд ворона на вещи. Хозяин нужен затем, чтобы ему служить. Разве не так? – спрашивал он у других пернатых, но те были либо слишком глупы, либо не годились для серьезной работы. Лишь ворон и его черные братья могли служить Хозяину.

Впрочем, сейчас почему-то остался он один.

Ворон пришел в совершенно благодушное состояние духа. Продвигаясь вперед большими прыжками, он почти не обращал внимания на окружающее. Оказавшись на небольшом возвышении, птица узнала о движении камней лишь по ощущениям сильных когтистых пальцев. Ужас заставил ворона исторгнуть из пересохшей глотки новое карканье. Крылья уже поднимали легкое тело в небо, но он все еще каркал. Ибо страх, будто очнувшийся ото сна в его сердце, подсказал: это оно. То, чего ворон боялся, но мог не опасаться. Просто потому, что птица была для него слишком мелкой добычей.

Осознав, тем не менее, свою ошибку, ворон решил не снижаться. Бесшумно распластав крылья на восходящих потоках, он пристально вглядывался вниз.

Существо выбралось из-под камней много быстрее, чем владелец топора. Ворону оставалось только догадываться о том, что скрывается под мешковатым одеянием существа. В черный же провал капюшона он заглянуть не мог, потому как боялся снижаться. Что, если существо все же изменит своим привычкам и заинтересуется таким ничтожеством, как он? Когда имеешь дело с примитивными инстинктами, ничего нельзя сказать наверняка.

Существо бросило по сторонам несколько коротких взглядов, после чего выбрало какое-то верное для себя направление и резво зашагало по камням. Кажется, туда же побрел и владелец топора.

Подождав, пока странное нечто, излучающее такое необычное чувство удалится на достаточное расстояние, ворон вновь опустился на камни. Дыра, из которой выползло существо, ничуть не напоминало лежбище владельца топора. Если последнего просто завалило камнями, то неизвестное ворону существо прорывало себе дорогу с самого дна. Из пышущих жаром глубин.

Вдруг ворон почувствовал присутствие Хозяина. Вглядываясь в черные глубины, он все больше в этом убеждался. Хозяин был где-то там, в глубине. И он, ворон, обязан его найти. Затем слуги и нужны, чтобы служить.

Ворон решительно щелкнул клювом и прыгнул вниз. Перепрыгивая с одного камня на другой, птица спускалась, будто по лестнице. Благо что человеческие приспособления были ей одинаково удобны. Hо камни лежали здесь и впрямь кстати.

Иногда ворон смело расправлял крылья и падал в черную бездну. Впрочем, черной она отнюдь не являлась – вскоре на самом дне ворон заметил неверные желтые сполохи. Огонь бушевал не на шутку. Жар. Боль. Плохо. Hо он туда не попадет, – успокоил себя ворон. Хозяин не позволит ему пропасть ни за что.

Вскоре птица остановилась и прислушалась. Совсем рядом, за тонкой каменной преградой, что-то шевелилось. Ворон чувствовал тепло живого существа. Hо это был человек – ничто из тех чувств, что обуревали его совсем недавно, не вернулось.

Hо и не хозяин, хотя ворон затруднялся определить, человек ли он вовсе. Он просто: хозяин.

Вдруг из стены вывалился большой камень и покатился вниз, в горящую бездну. От неожиданности ворон прыгнул следом, вместо того чтобы расправить крылья и взлететь. Hо теперь уже поздно что-либо менять. Забившись в щель между камнями, он принялся ждать.

Из дыры показались руки, расшатывающие ближайшие камни. Тонкие, белые руки с алыми ногтями. Человеческая самка, – понял сообразительный ворон. Вниз посыпался настоящий камнепад, но стены выдержали. Hе завалило ни ворона, ни неосторожную женщину. Вот показалась и она. С длинными взлохмаченными волосами, в черном порванном платье. Лицо ее было мертвенно бледным, с алыми царапинами и запекшейся на щеках кровью. Пролезая между камней, она окончательно превратила свое платье в жалкие лохмотья. И тем не менее, ей это удалось. Вот женщина уже устремилась наверх, к синему кусочку неба. Камни под ее руками и ногами шатались, но выдерживали. Ворон чувствовал в этой самке какую-то силу, сродни той, что мерно пульсировала в Хозяине. Птица была уверена, что это единственная причина, по которой женщина не погибла в каменных жерновах. Хозяин был могуч, и он не мог умереть. Ворон воспринимал это как нечто само собой разумеющееся. Hо то, что незнакомка также способна на такое, удивляло.