— Есть, шеф!

— И еще одно. Постарайтесь до того, как мы начнем, обойтись без огневых контактов. По возможности… Но наружу никого не выпускать!

Шведу долго разжевывать не надо — парень с головой. Последняя машина тут же отваливает в сторону, к «Сиреневой веточке». С блокайд-генератором они обойдутся без неожиданностей, в полосе его действия не только прерывается радиосвязь, но и слепнут приборы ночного видения.

— Поворачиваем к северу, — говорю Десницкому.

— Зачем, шеф? Хочешь сначала освободить Жюля? Ведь засветимся же!

— Поворачиваем! Ты что, не понимаешь? Они же его как заложника держат, убьют же сразу! Да и не ждут они нас там.

Десницкий недоволен, что-то бурчит вполголоса. Но командир я, и потому обе машины забирают к северу, к особняку с башенкой. Скрытно приземляемся в парке, чуть западнее.

— Личному составу включить «консервы» и надеть наушники! Далее все разговоры только шепотом! Разобраться по тройкам!

Выбираемся из «джамперов». Опускаю на глаза «консервы». Поглощенный мраком мир становится видимым.

— Построились! — Это уж шепот Десницкого.

Пересчитываем людей. Все на месте. Даю команду, и машины медленно всплывают вверх. Будут так висеть до окончания операции. Предосторожность не помешает. Десницкий с Браннером разъясняют личному составу новую боевую задачу. Разъяснять особенно нечего: рассыпаться да окружить объект. Но порядок есть порядок. Пока командиры исполняют свои обязанности, пробираюсь поближе и разглядываю особняк, возвышающийся на противоположной стороне улицы, идущей вдоль парка. Особняк мне активно не нравится. Скрытно возвращаюсь к своим. Ребята переминаются с ноги на ногу, как стреноженные рысаки. Холодок волнения чувствую и сам. Это и есть ожидание боя.

— Десницкий!

— Я, шеф!

— Со мной идут Полстянов и одна тройка, любая.

— Есть!

С «крокодилом» на плече подходит Полстянов, за ним возникают еще трое.

— Всем! Начало штурма через семь минут! Сверили часы.

Пауза.

— В случае обнаружения противником действовать по обстоятельствам!.. Рассыпались!

Крадемся к тому месту, где я только что прятался. Из кустов не выходим. Затаиваемся. Снова смотрю на башенку.

— Полстянов!

— Я!

— Можешь срезать эту уродину?

— Спрашиваете!

— Давай!

Полстянов настраивает «крокодила», определяет расстояние до цели.

— Готово, шеф!

— Ждем!

Слышу в наушниках, как перешептываются десантники, окружая дом. Смотрю на часы: до начала еще целых три минуты. Снимаю с плеча автомат, поправляю бронежилет. Тишину вдруг вспарывает пулеметная очередь. С противоположной стороны особняка, по звуку «кракер», последней модели. Все, приехали!

— Полстянов, огонь!!!

Гранаты вылетают из «крокодила» с хлопками и шипением. Грох, бах, та-ра-рам! Башенка скособочилась, но еще держится, сволочь.

— Полстянов, дай ей еще раз!

Хлопки, шипение, два взрыва.

Интуиция меня не подвела. Вместо башенки торчат над крышей особняка обломки остронаправленной антенны. Здесь они, голубчики, со своим таинственным передатчиком!

— Начали, ребятки!

Летим через улицу, перемахиваем низенький заборчик. Жду выстрелов в упор, но защитники особняка почему-то молчат. Все-таки внезапность — мать победы! Проспали, голубчики, профессионалы хреновы!

И тут стенка особняка с треском лопается, наружу выплескивается пламя. Зарываемся носом в траву, «консервы» летят к черту. Взорвали что-то, сволочи! На секунду мне становится от этого взрыва нехорошо, но на размышления времени нет.

Пламя пожара хорошо освещает поле боя. Летим к дверям, кто-то разносит их из легкого гранатомета в щепки. Врываемся внутрь. Никого. Следом валят остальные десантники. Осматриваемся. Холл высокий, в два этажа. Наверх идет лесенка. В противоположной стене холла еще двери. Топот ног, двери распахиваются.

— Спокойно, свои!

Вваливаются Десницкий, Браннер и их ребята.

— Шеф, никого!

— Искать, пока пожар не разгорелся!

— Шеф, пожара не будет. У них тут система тушения автоматическая.

Действительно, замечаю, что откуда-то потянулись облака пара. Это уже лучше, хотя будет мешать, сволочь.

— Браннер! В подвал, искать Жюля!

— Есть, шеф!

Исчезают.

Распахивается дверь на втором этаже. На лестничной площадке человек. Лицо искажено ненавистью, но узнаю. Числится в наших информтеках. Анхель Санчес. Артур давно на него капал, только ничего за ним не находилось. Санчес медленно спускается по ступенькам.

— Ну что, псы юндовские?! Взять хотите? Нате!