— Ну же, сёсакан-сама! — Хирата взял его за руку. — Пойдемте отсюда.

Наступивший восьмой месяц принес с собой прохладные ночи и ясные, бодрящие дни. Сано шел с доктором Хюйгенсом по лугу, раскинувшемуся на солнечной вершине холма. Он порос волнующейся на ветру золотистой травой. В осеннем воздухе пахло морозом и горящими дровами. Птицы летали в прозрачном голубом небе, знаменуя своими криками надвигающийся конец лета. Островки красного, охряного и коричневого цветов проглядывали сквозь зеленые покровы леса. На варваре были черная шляпа и плащ; в руках он нес большую круглую корзину. Поблизости мучились от безделья десять стражников, обязанные сопровождать доктора при сборе лекарственных растений, который был официально разрешен дважды в год.

Наклонившись, доктор сорвал ветку дикого винограда и прошептал по-японски так тихо, чтобы не услышали стражники:

— Помогает при ожогах. — Он улыбнулся Сано и положил ветку в корзину.

Сано набрал целую пригоршню листиков мяты, которую частенько прописывают японские врачи.

— Помогает от зубной боли, — сказал он Хюйгенсу.

Радуясь безмятежному покою, они обыскали луг, надеясь найти лекарственные растения и обмениваясь медицинскими познаниями. Со времени рейда на китайский храм прошло пятнадцать дней. На следующее утро Сано съездил на Дэсиму, чтобы проинформировать оставшихся голландцев о смерти де Графа и принести извинения доктору Хюйгенсу за то, что по ошибке подозревал его в убийстве. Позднее Сано с судьей Такэдой заменили весь состав службы безопасности Дэсимы на достойных доверия людей, отобранных путем многочисленных собеседований, оценки их послужных списков и характеристик. Хоть Сано и сокрушался по поводу неизбежной утраты важных звеньев в японско-голландском информационном обмене, он догадывался, что в скором времени они снова появятся, и лучше без насилия. Выполнив свою работу и опасаясь очередных обвинений в государственной измене, Сано воздерживался от контактов с доктором Хюйгенсом — вплоть до сегодняшнего дня.

Далеко под ними раскинулся город, тихий под ярким солнцем. Солдаты покинули улицы; военные барабаны больше не призывали к неизбежному. На сверкающей глади залива величественно качался корабль, на парусах которого красовались гербы Токугавы. Он прибыл вчера с посланием из Эдо: обнаружив отсутствие Сано, сёгун отменил приказания канцлера Янагисавы и распорядился, чтобы Сано немедленно вернулся домой. Вновь заручившись благосклонностью Цунаёси Токугавы и зная, что сегодня покидает Нагасаки, Сано рискнул нанести последний визит своему другу-варвару.

Доктор Хюйгенс снял со стебля богомола и положил его в стеклянный сосуд.

— Взять с собой в Амстердам; показать другим врачам, — сказал он.

Доктор изобразил, будто смотрит на жука через микроскоп, и они рассмеялись, вспомнив о первой встрече Сано с наукой варваров. Пока они ловили разных букашек, взгляд Сано остановился на узком заливе, где он увидел голландский корабль, стоявший на якоре у выдающегося в море скалистого выступа Такаямы. Со свернутыми парусами, уменьшенный расстоянием, он казался безобидной детской игрушкой.

После рейда Сано привез капитану Оссу тела переводчика Исино и настоятеля Лю Юня, которые убили Яна Спаена и Мартена де Графа. Осс вывел корабль из залива. Лишь немногие остались на борту, тогда как остальные поехали сопровождать груз на Дэсиму. Голландские торговцы продали свои товары. Новые представители Ост-Индской компании поселились на острове. Теперь корабль ожидал попутного ветра, чтобы отплыть.

— Скоро мы ехать, — сказал доктор Хюйгенс. — Домой.

Домой, восстанавливать жизнь, которую разрушил Ян Спаен; возобновлять медицинскую практику и продолжать замаливать грехи юности. Представив долгое океанское путешествие, ожидавшее Хюйгенса, Сано подумал о том, как мала его страна по сравнению с огромным миром, начинающимся за ее берегами. Он понимал, что Япония не может вечно сторониться мира. Политика бакуфу — ненадежный барьер. Придет большее число иностранцев — не только из Нидерландов, но из многих других варварских королевств, — с новыми кораблями и вооружениями, жадных до новых возможностей для торговли и территорий. Теперь сёгун и бакуфу виделись Сано не как всемогущие тираны, а как маленькие людишки, боящиеся будущего, неподконтрольного им. В конечном счете Япония должна отказаться от самоизоляции, а что потом?

Сано воочию увидел, как варвары свободно ходят по улицам японских городов, а его потомки путешествуют в далекие страны. Японцы и варвары овладеют языками друг друга, будут обмениваться мыслями. Его склонная к приключениям душа затрепетала от таких возможностей. Но Сано представлял и иностранные военные корабли, атакующие Японию; грохот орудий, потрясающий море и сушу; горящие города; смерть людей в более разрушительных, чем прежде, войнах. Сано не знал, какое из его предвидений сбудется, но осознавал, насколько уязвима Япония, как хрупка культура, которая управляла им и вскармливала его. Даже бусидо могло не устоять под ударами иностранного влияния.

Теперь Сано испытывал могучее чувство любви к своей стране, окруженной опасностями. Словно чистый, ничем не замутненный ручей, это чувство смыло горькую ненависть, возникшую после пережитых испытаний. Предвидение опасности пробудило в нем стремление до последней капли крови защищать своего господина и — если взять шире — свою родину, свой народ, свой образ жизни. Сано ощущал себя таким сильным и полным жизненной энергии, словно выздоровел после долгой болезни. Будущее, казалось, обещало очень многое, его цели ясны.

Вскоре корзина Хюйгенса была полна; в заливе корабль ждал Сано. Сопровождаемые стражниками, они пошли по городу. Перед караулкой Дэсимы они распрощались.

— Желать вам удачного путешествия. Удачи, друг. — Доктор распростер объятия. Сначала Сано не понял этого незнакомого жеста. Потом взял ладони доктора в свои руки, обещая вечную дружбу в стиле варваров. И Сано показалось, что, расставаясь таким образом, они также пожелали своим странам взаимовыгодного путешествия в будущее.

Сано прошелся по набережной в сторону причалов. Хирата и команда уже были на борту со всем багажом и припасами для долгого плавания. Паром ждал, чтобы доставить Сано на корабль; на берегу собралась толпа желающих поглазеть на отплытие. Среди рыбаков и самураев появилась странная троица и приблизилась к Сано: это были сияющая Дзюнко в красно-белом кимоно, ее отец и Киёси.