Таким образом, письменных улик против губернатора Нагаи, переводчика Исино, Урабэ и кого-либо еще, кроме Охиры, нет. Но Сано не желал сдаваться.

— О чем говорилось в посланиях?

— Сообщались дата и время переправки контрабанды. Место, где мои люди должны взять товары... — Лицо Охиры выразило отвращение.

— Что еще? — спросил Сано.

— Очередное послание пришло вчера. Мои люди должны завтра вывезти с острова оставшиеся незаконные товары.

— Куда? — спросил Сано. — Когда?

Если ему удастся предоставить эту информацию судьям трибунала, то они, вероятно, освободят его и обратят внимание на настоящих преступников. Сано впервые почувствовал вкус успеха. И быть может, когда контрабандистов схватят, он узнает, кто убил Спаена, Пеон и поджег его дом.

— В послании говорилось, что нужно подобрать новое место встречи, — сказал Охира, — так как бухта засвечена. Я должен ждать дальнейших указаний, которые скоро последуют.

Достаточно ли скоро, подумал Сано, чтобы спасти его и Хирату? Достаточно ли скоро, чтобы предоставить убийцу Спаена голландскому капитану и предотвратить войну?

Снаружи по ступеням кумирни застучали деревянные подошвы, возвещая о прибытии желающих помолиться. Вдали продолжали тревожно бить военные барабаны. Сано собрался уходить.

— Сообщите мне сразу же, как узнаете, — сказал он.

— Конечно. Как вас найти?

Дом Сано сгорел, полиция наверняка охотится за ним. Ему некуда идти.

— Не знаете ли вы какого-нибудь тихого, уединенного постоялого двора? — спросил Сано.

— "Двойное счастье". — Охира объяснил, как туда добраться. — Я пришлю вам весточку.

Прежде чем уйти, Сано поклонился в сторону внутренних покоев и бросил в ящик для подношений монетку на счастье. Охира стоял на коленях и молча, с закрытыми глазами молился. На него снизошло небывалое спокойствие и придало странную красоту изборожденному морщинами лицу.

— С вами все будет в порядке? — спросил Сано, тревожась за человека, гибель которого должна расчистить дорогу к истине и его собственному спасению.

Странно отрешенный голос старшего чиновника Охиры прозвучал словно издалека:

— Я еще немного побуду здесь.

Сано изнемогал от чувства вины и жалости; завершение миссии не принесло ему радости. Сано очень хотелось быть таким человеком, который отказался бы от расследования или по крайней мере закончил его прежде, чем оно убьет Пеон, Старого Сазана, Охиру и будет угрожать Хирате и государству. Правдоискательство казалось ему проклятием, служение личному кодексу справедливости — жестоким эгоизмом. Но что оставалось делать Сано, как не довести расследование до конца? И в глубине души он все же чувствовал, что это будет правильно. Он должен служить чести и мириться с судьбой — как это делал Охира.

— Мне очень жаль, — тихо сказал Сано, но старший чиновник ничем не показал, что расслышал его слова.

Сано покидал кумирню, намереваясь укрыться на постоялом дворе и ждать послания от Охиры. Но сразу за воротами его охватило предчувствие опасности — на мгновение раньше, чем он увидел ее источник.

Вниз по дороге мимо него двигалась длинная процессия, во главе которой шли пешие солдаты со знаменами, украшенными гербами Токугавы. Конные солдаты сопровождали три паланкина; в открытых окошках виднелись мрачные пожилые чиновники в черных церемониальных головных уборах и халатах. Дальше следовала целая армия слуг и носильщиков с сундуками и тюками. У Сано сжалось сердце; ужас сковал его.

Члены трибунала по делу о государственной измене прибыли на день раньше, чем их ожидали. Время вышло. И Сано лишился шанса выверить свои планы. Со стороны города появилась толпа разъяренных самураев: ёрики Ота в полном боевом облачении на жеребце в дорогой сбруе; досины, размахивавшие дзиттэ; полицейские помощники с палками, веревками и лестницами; конные и пешие солдаты; мокрый с головы до пят, взбешенный Нирин.

— Вот он! — крикнул Нирин, который, видимо, и привел отряд к кумирне. — Хватайте его!

Толпа кинулась к Сано. Полицейские вырвали у него меч, связали ему руки и соорудили вокруг него из лестниц подобие клетки.

— Суд над вами начнется завтра утром, — с торжествующей усмешкой сообщил Сано ёрики Ота. — А пока вы отведаете щедрого гостеприимства тюрьмы Нагасаки. — Он щелкнул поводьями и сделал подчиненным знак следовать за ним. — Пошли!

Посаженный, словно зверь, в клетку, подгоняемый палками и насмешками, готовый умереть от стыда и отчаяния, Сано двинулся в долгий путь к тюрьме Нагасаки.