Жаль, но придется потревожить прах Вилли…

— Я слышал, что рядом с вашим магазином произошел несчастный случай, — заметил Макс, пристально глядя на нее.

Лейн сжала ложку так, что побелели костяшки пальцев, но это было единственным признаком овладевшей ею тревоги. Потом она снова начала помешивать кофе, который им подали на десерт.

— Да, это было ужасно. Должно быть, он не видел машины… из-за дождя.

— Он заходил к вам магазин?

— Да, как раз перед этим. Просто осматривался. Я едва успела сказать ему пару слов: у меня были другие посетители… Никто не был виноват в случившемся. Просто трагическое стечение обстоятельств.

— Он был не здешний? Лейн посмотрела ему в глаза.

— Скорее всего, нет. Во всяком случае, до сих пор он ни разу не был у меня в магазине. Думаю, он зашел на несколько минут просто для того, чтобы укрыться от Дождя. День был отвратительный.

— Можете не рассказывать: я весь этот день провел за рулем. Кажется, приехал сюда всего через пару часов после того, как это произошло. И куда бы потом ни за ходил, всюду слышал разные версии случившегося. В одном месте — правда, лично я думаю, что это чушь, — говорили, что он был вором международного класса и специализировался на драгоценностях.

В глазах Лейн неожиданно отразилось какое-то глубокое чувство. Гэннон был убежден, что это если не любовь, то привязанность.

— Вор международного класса, — пробормотала она. — О господи, какая чушь… Люди иногда говорят самые странные вещи, правда?

— Да уж… — Гэннон давно занимался этим делом, но теперь окончательно убедился, что Лейн — она же Илейн О'Хара — не знает очень многого. Она понятия не имеет о том, что ее отец, Уильям Янг и третий соучастник, личность которого пока так и не удалось установить, шесть недель назад совершили крупную кражу.

Гэннон провожал ее до машины, изо всех сил пытаясь думать только о том, каким образом использовать Лейн в качестве рычага. О том, что можно будет сказать ей, а что нет, когда придет время. Конечно, если оно придет.

Но думать об этом было трудно. Холодный весенний ветер трепал волосы Лейн и доносил до Макса аромат ее духов.

— Холодновато, — пробормотал он.

— Иногда вечера здесь бывают холодными до начала июня, а иногда можно изжариться уже в мае.

«Он уедет еще до того, как вечера станут теплее», — сказала себе Лейн. Следовало помнить об этом. Нельзя было забывать о здравом смысле. Но она устала, чертовски устала руководствоваться здравым смыслом!

— Я прекрасно провела время. Спасибо. — Она по вернулась к Максу, провела руками по его груди, обняла за шею и крепко поцеловала в губы.

Именно этого она и хотела — и к черту здравый смысл! Она смертельно соскучилась по бешеному току крови, которым сопровождается любое опасное действие. Она слишком долго жила спокойно Всю вторую часть своей жизни. В которой не было ничего, кроме спокойствия.

Так было лучше. Это жаркое, ошеломляющее столкновение губ, языков и зубов было лучше спокойствия Оно вдохнуло в нее жизнь и заставило вспомнить, что на свете есть еще что-то.

Как она могла забыть эту дрожь?

Макс знал, что она удивит его. Знал с первого взгляда. Но такого он не ожидал. В ее поцелуе не было и намека на кокетство. Это был настоящий взрыв, ударная волна которого заставила его ощутить влечение небывалой силы.

На мгновение Лейн прижалась к нему всем телом — так, словно они были единственными пережившими кораблекрушение, потом издала какой-то гортанный горловой звук и тут же отстранилась одним гибким и грациозным движением.

Гэннон был слишком ошеломлен, чтобы удержать ее. Она облизнула влажные губы и улыбнулась.

— Спокойной ночи, Макс.

— Постойте! Постойте… — Он уперся ладонью в дверь машины, не дав Лейн открыть ее, словно сомневался, что сумеет удержать равновесие.

Лейн все еще улыбалась. Ее губы были нежными, глаза мечтательными. Теперь вся власть принадлежала ей, и они оба знали это. Черт побери, как это случи лось?

— Вы хотите отослать меня наверх? — Он кивнул в сторону гостиницы. — Одного? Это жестоко.

— Знаю. — Она наклонила голову, изучая лицо Гэннона. — Не хочу, но обязана. Это должно немного ох ладить нас.

— Давайте продолжим ужин. Или, если угодно, позавтракаем. Черт побери, выпьем бренди…

Она засмеялась:

— Вы ведь не хотите бренди.

— Нет. Это слегка замаскированный эвфемизм страстного и безумного секса. Пойдемте, Лейн. — Макс провел рукой по ее волосам. — Туда, где тепло.

— Я действительно не могу, и это чертовски обид но. — Она все-таки открыла дверь и села за руль. — Меня ждет Генри.

Его голова дернулась как от пощечины. — Что?

Подавив смех, она хлопнула дверью, затем выждала мгновение и спустила стекло.