–  Гммм, - отозвалась селонианка.
– Здесь земля Чанзари. Мы неореспубликанцы, союзники Хунчузуков.

–  Это хорошо, - заметил Хэн, все еще ковыляя к берегу.
– Рад слышать это.
– То карабкаясь, то ползком Хэн выбрался из углубления и остановился, чтобы перевести дыхание.

Старая селонианка посмотрела на корабль-конус и покачала головой.

–  Ох, мне эти конусы, - проговорила она презрительно.
– Что за упрямцы эти Хунчузуки. Селонианам нечего делать в космосе.

Хэн долгим взглядом уставился на пожилую селонианку.

–  А вы знаете, - произнес он наконец.
– Я только что убедился в этом сам.
– Повернувшись спиной к отлетавшему свое конусу, он неуклюжей походкой направился к противоположному краю поляны, на которую плавно, неторопливо садился "Нефритовый огонь".

Находившаяся на борту своего корабля "Благородный гость" Тендра Ризант устроилась в кресле пилота и ломала голову над тем, все ли сложится у нее удачно, а если да, то как это произойдет. Как ни мала отведенная ей роль, но она ее сыграла. Если судить объективно, то все складывалось успешно. С помощью допотопного радиопередатчика она успела известить Ландо о флоте, спрятанном в Системе Сакоррии. Друзья ее были вовремя предупреждены, переданное им сообщение могло оказаться крайне важным для них. Она теперь знала, что Ландо жив и здоров и рад тому, что она находится в пределах Системы.

Но куда денешься от факта, что застряла здесь, в глубинах космического пространства, и никто не сможет добраться до нее.

В передний иллюминатор, прямо по носу, видна была яркая звезда Корелл. Если это барьерное поле не исчезнет, ей придется лететь несколько месяцев, чтобы покрыть такое расстояние. И все же мучилась она не зря. Она была в этом уверена. Более чем вероятно, она спасла не одну жизнь - много жизней и, быть может, и жизнь самого Ландо.

Мысль о необходимости провести еще не один месяц на борту этого корабля в полном одиночестве была для молодой женщины просто невыносимой.

Но люди, на стороне которых находится Ландо, - бакуране - просили ее сообщить им дополнительные сведения. Однако что она может добавить к тому, что уже успела им передать? Тендра включила радиопередатчик и принялась за работу.

Бакуранский легкий крейсер "Незваный гость" трижды открывал огонь из турболазерных установок главного калибра, и трижды взрывались малые патрульные суда.

–  Молодцом, - похвалил артиллеристов адмирал Хортел Оссилеге.
– Можете сделать передышку. Закрепите турболазерные батареи по-походному и отключите питание. Постарайтесь, чтобы наши друзья заметили это. Если захотим, то можем причинить им массу неприятностей. Теперь мы предлагаем мм убираться восвояси. А сейчас посмотрим, дошло ли до наших друзей, что мы и впредь сумеем показать им свои зубы, если они будут болтаться у нас под ногами.

"Тактика разумная" - подумал Люк Скайвокер. хотя сам был отнюдь не в восторге от нее. Демонстрация силы, возможно, и убедит уцелевших защитников в необходимости отступить. Ведь в конце концов у горстки истребителей почти нет никаких шансов одолеть "Незваного гостя" и корабли одного с ним класса - "Часовой" и "Защитник" вместе со всеми их истребителями.

Но разве не оказывались в подобных условиях Повстанцы, причем не раз, во время войны с Империей и все-таки выходили из схваток победителями? Хорошая подготовка, надежная моральная основа, превосходное вооружение и умелая разведка и ко всему - обыкновенное везение - вполне способны уравновесить шансы сторон. В войне нельзя быть заранее уверенным ни в чем.

Люк Скайвокер стоял рядом с адмиралом Оссилеге на мостике "Незваного гостя". Как всегда, когда он в чем-то был согласен с этим человеком, Люк чувствовал себя не в своей тарелке. Взглянув на Ландо-калриссита, стоявшего с другой стороны от адмирала, по выражению лица друга он понял, что тот разделяет его опасения. Тактика толковая, даже консервативная. Силы противника составляют немногим больше двух десятков малых патрульных судов. Расправившись с таким малочисленным соединением, едва ли что выиграешь. Если Оссилеге удается убедить их отказаться от боя, чтобы не подвергать ненужному риску личный состав собственных вооруженных сил, тем лучше.

Весьма разумная и осмотрительная линия поведения. Беда в том, что Оссилеге - командир, не отличающийся осмотрительностью. Если он делает вид, что осторожничает, то это скорее всего лишь прикрытие для последующего безумно дерзкого шага. Оссилеге не раз доказывал, что он склонен скорее к чересчур смелым, чем к осторожным действиям. Когда он изображает из себя этакого консерватора, это значит, что он готовится к широкомасштабным и решительным операциям. А может, гибель "Дозорного", превращенного в космическую пыль вследствие воздействия на него селонианского планетарного репульсора, вывела его из душевного равновесия? Оссилеге был невысокого роста, жилистый господин, обожавший белоснежные мундиры, на фоне которых так бросается в глаза его коллекция медалей и орденских ленточек. Этот суховатый, заносчивый моряк отличался нетерпеливостью, шла ли речь о людях или каких-то предметах. На первый взгляд это была опереточная карикатура на адмирала. А между тем Люку никогда еще не приходилось встречать другого такого решительного, хладнокровного командира. Находясь в обществе адмирала Оссилеге, надо было быть постоянно начеку.

Признаться, при виде громады Центральной Станции, повисшей над кораблем и занимавшей полнеба, Люку было бы не по себе даже в том случае, если бы он не знал о гибели "Дозорного".

–  Побежали наутек, голубчики, - проговорил Ландо, показывая на множество крохотных точек, поднявшихся в воздух с одной из посадочных площадок на Центральной. Защитники Станции отступали.
– Решили, что с нами им не справиться.

–  Возможно, они просто уверены, что мы не сможем причинить никакого вреда Центральной, - возразил Оссилеге.
– Мудрый тактик оставляет позицию, которую невозможно защитить, чтобы сберечь свои войска. Но мудрый тактик не станет напрасно губить их и при обороне неприступной крепости.