— Но я не… — выдохнула Мерси, — вовсе не хочу ненавидеть тебя!

Губы его сомкнулись вокруг ее напрягшегося соска.

— Но ведь ненавидишь же.

— Нет… больше уже нет, — тоненьким голоском призналась она.

Улыбнувшись, Джулиан прижался к ее губам, а затем осторожно раздвинул ей бедра.

Джулиан с бесконечной лаской коснулся средоточия ее женственности, слегка нажал, и вот уже пальцы проникли внутрь, вызвав в ней вспышку такого наслаждения, что она едва не потеряла сознание.

А Джулиан потянул ее руку вниз, туда, где пульсировала его плоть.

Его рука помогла ей поймать ритм, а после этого она уже больше не нуждалась в его указаниях. Пальцы ее скользили вверх-вниз, лаская затвердевшую плоть, а сердце Мерси таяло от счастья, когда она слышала хриплые стоны, срывавшиеся с его губ, и видела, как сверкают его глаза. Во рту у нее пересохло — никогда еще ее прикосновения не были столь интимными. Он был такой горячий, такой твердый… и Мерси умирала от желания ощутить его внутри себя. Прижавшись трепещущими губами к его губам, она заглянула ему в глаза.

— Пожалуйста, Джулиан! — взмолилась она. — Прошу тебя…

Мучительный стон сорвался с его губ. Одним быстрым движением подмяв жену под себя, Джулиан резко ворвался в нее. Мерси жалобно вскрикнула, когда его напряженное копье пронзило ее плоть, но тут же нетерпеливо притянула его к себе, словно желая, чтобы он остался в ней навечно.

Джулиан был в восторге. Боже, она была восхитительна, когда вот так прижималась к нему, и он чувствовал, как она сгорает от желания.

Запрокинув голову, она выгнулась дугой и протяжно застонала, чувствуя, как волны ослепительного экстаза одна за другой накатывают на нее, пока наконец одна из них не унесла ее за собой в океан страсти.

И, глядя, как его юная жена содрогается в конвульсиях наслаждения, Джулиан понял, что никогда еще не был так счастлив. Глубоко вздохнув, он мощным толчком снова вошел в нее, застыл на мгновение и яростно взорвался внутри ее.

Прошло несколько минут. Обнявшись, они лежали на узкой койке и разговаривали.

— Расскажи мне о том, как ты жила в монастыре.

Мерси рассмеялась:

— Зачем? Ведь монастырские сестры каждую неделю посылали тебе подробный отчет.

— Да, это верно… однако я никогда не слышал об этом от тебя. Ты ведь никогда ни о чем не рассказывала. Мы вечно находились в состоянии войны.

Мерси нахмурилась. Они незаметно подобрались совсем близко к тому, о чем она не хотела вспоминать, — слишком уж больно это было.

— Неужели ты всегда была там несчастна? — продолжал допытываться Джулиан.

— Да нет… наверное, строгость монастырских сестер, их правила были мне даже на пользу, — задумчиво ответила она. — Но остаться там навсегда… нет, это не по мне! Я бы просто не выдержала!

— Думаю, ты не преувеличиваешь, — рассмеялся Джулиан, — особенно если учесть, что именно они писали мне о твоих проделках…

— О, держу пари, ты и половины не знаешь!

— Да неужели?

И Джулиан с изумлением узнал обо всех шалостях и проказах, которыми она год за годом будоражила монастырь — вроде той, когда она подменила вино в потире отца Джован-ни, которым он пользовался, когда служил божественную литургию, винным уксусом, а потом залила розовой краской огромный сундук, в котором почтенные монахини хранили нижнее белье.

— Знаешь, сейчас, когда я вспоминаю все это, сама диву даюсь — до чего же они были терпеливы и добры ко мне. Думаю, я этого не стоила!

— Да-а… ты была настоящей чертовкой!

Мерси тесно прижалась к мужу.

— А теперь ты расскажи мне о своей семье.

Его приятно удивил ее интерес, и он с готовностью взялся удовлетворить любопытство жены. Джулиан рассказал ей о родителях, о своем детстве, о полученном им воспитании. Поведал он и о том, как умер его отец. Потом рассказал жене о том, как случилось, что его дед Пьер Деверо, обосновавшись в Новом Орлеане, обзавелся невестой.

Мерси вытаращила глаза:

— Невестой? Но твоя мать совсем по-другому рассказывала мне о твоем деде!

— Не может быть!

— Наверное, ты пошел в него — ведь он тоже заставил эту бедняжку выйти за него замуж!

— Заставил? — В глазах Джулиана плясали бесенята.

— Конечно! Можно подумать, ты не понимаешь, о чем идет речь! Твоя мать говорила, что он похитил невесту и усадил ее в шлюпку, где их уже ждал священник. Но поскольку она все еще колебалась, он пригрозил, что…

— Да? — Джулиан весь превратился в слух.