Эта женщина была настоящим искушением! Даже когда она мылась за ширмой, он ощущал ее волнующий аромат. А потом он сидел в той же воде и изнывал от желания. Ему невыносимо было видеть ее округлости под тонкой рубашкой и мокрые волосы, обрамлявшие лицо красивыми завитками. Недавний поцелуй лишил его последнего самообладания. У нее были невероятно мягкие губы и кожа как у младенца. Сэма так и подмывало попробовать на вкус спелые бутончики сосков, тянувшиеся к нему под легкой тканью, а потом сорвать с нее ночную рубашку, погрузить пальцы в копну густых локонов и облегчить свои мучения.

«Черт возьми, и почему я не отвел ее на ночь в каталажку? — спрашивал он себя, вдыхая ее сладкий аромат, витающий в темноте комнаты. — Если я не возьму себя в руки, эта шустрая девчонка сделает из меня раба».

Энни услышала тихое похрапывание Сэма, но решила еще немного подождать, чтобы окончательно убедиться в том, что он заснул.

Каков негодяй! Она лежит здесь, привязанная к кровати, а он преспокойно себе храпит!

Мало того, он имел наглость разглядывать ее в ночной рубашке, а потом поцеловать, чтобы заткнуть ей рот и обвинить в попытке соблазнения! Энни просто распирало от злости. Но самое страшное заключалось в том, что ей понравился его поцелуй… и его великолепная голая задница.

Энни не позволяла себе случайных связей с мужчинами, но не была и романтической девственницей. Она считала себя сексуально раскрепощенной женщиной. Однако до сих пор она не встретила мужчину, с которым ей захотелось бы завязать серьезный роман.

Хотя, возможно, она просто привыкла быть сильной. Смерть обоих родителей — страшная утрата, после которой ее главной целью в жизни стало самосохранение. Занимаясь бизнесом, она забывала о своем горе. А еще ей все время приходилось заботиться о Ларри.

Ларри! Энни охватила тревога при мысли о заблудшем брате и его проблемах с выпивкой. Интересно, как он там, в современности?

И вообще, существует ли тот мир, который она покинула?

«Прости, приятель! — с грустью подумала Энни. — Твоя сестра угодила в чистилище. Надеюсь, что когда-нибудь я к тебе вернусь…»

Впрочем, сначала надо было как-то спастись от грозившей ей беды. Конечно, она не могла утверждать, что в любом случае сумеет совершить обратное путешествие во времени, но если она умрет, то шансов уж точно не будет. А значит, выход один — победить Сэма Ноубла.

Он лишал ее привычного спокойствия и самообладания. Раньше, увлекшись мужчиной, Энни испытывала к нему доверие. Их отношения основывались на взаимном понимании и духовной близости. Опасность, вожделение и бурные ссоры вообще не входили в этот набор. С Сэмом Ноублом все было по-другому. Она впервые встретила такого человека — наглого, бесцеремонного и в то же время по-своему принципиального, невероятно самоуверенного и сексуального. Одним словом, легенду Дикого Запада.

Энни улыбнулась. В другой ситуации она с удовольствием покрутила бы роман с человеком-легендой, ибо такого мужчину ей вряд ли удастся встретить в XX веке.

Но сейчас она у него в плену, и он считает ее опасной преступницей. Заносчивость Сэма Ноубла выводила ее из себя и в то же время притягивала. О Господи, да она таяла от одного его взгляда! Этот человек обладал каким-то животным магнетизмом. А когда он ее поцеловал… Энни презирала себя за слабость, однако лежать с ним в одной спальне было изощренной пыткой. И лишним доводом в пользу побега.

Ровное дыхание Сэма убедило Энни в том, что он действительно спит. «Сейчас или никогда!» — решила она. По счастью, привязав ее шарфами к кровати, он сделал не тугие петли, и она могла немного шевелить руками. Энни неуклюже изогнулась, пытаясь дотянуться до маленьких ножниц, спрятанных под воротником, но тут пружины ее кровати громко скрипнули, и храп Сэма смолк.

Энни замерла в неподвижности, охваченная тошнотворным страхом. Но, слава Богу, все обошлось. Сэм какое-то время лежал тихо, потом до нее опять донеслось его размеренное дыхание.

Изловчившись, она осторожно вытянула ножницы из ткани своей ночной рубашки и принялась резать шарфик — не по узлу, а там, где он был натянут между узлами. Щелк, щелк, щелк. Казалось, эта работа займет целую вечность. Сбившаяся в складки материя едва поддавалась крошечным ножницам, неестественно вывернутая рука немела, а сердце стучало так сильно, что Энни боялась, как бы его стук не разбудил Сэма.

В конце концов шарфик распался на две половинки и одна ее рука освободилась. Энни облегченно вздохнула. Избавиться от второго шарфа оказалось значительно проще. Несколько раз щелкнув ножницами, она прорезала шелк.