— Кто вы и что вам нужно? — вскричали они, вскакивая и хватаясь за оружие.

— Я Торин, сын Траина, сына Трора, Короля Горы! — звучным голосом ответил Карлик, и вид у него был королевский, несмотря на изорванную одежду и измятый капюшон. Золото блестело у него на шее и вокруг стана; глаза были темные и глубокие. — Я вернулся. Я хочу видеть Старшину вашего города.

Эти слова вызвали смятение. Некоторые из стражей выбежали за дверь, словно ожидая, что Гора сразу превратилась в золото, а струи реки стали желтыми от этого. Начальник стражи шагнул вперед.

— А это кто? — спросил он, указывая на Фили, Кили и Бильбо.

— Это сыновья и дочери моего отца, — ответил Торин, — это Фили и Кили из рода Дьюрина и Бильбо Баггинс, проделавший с нами весь путь с запада.

— Если вы пришли с миром, сдайте оружие, — произнес начальник.

— У нас его нет, — ответил Торин. И это было правдой, Лесные Эльфы отняли у них ножи и даже грозный меч Оркрист. У Бильбо меч остался, спрятанный, как всегда, но он не сказал об этом ни слова. — Не нужно оружие тому, кто возвращается в свою страну, как предсказано было давно. Не будем мы и сражаться против стольких воинов. Ведите меня к вашему Старшине!

— Он пирует, — возразил начальник.

— Тем более нужно отвести нас к нему, — вмешался Фили, теряя терпение от этих церемоний. — Мы устали и голодны после долгого путешествия, и у нас есть больные спутники. Поспешите же и не тратьте больше слов, иначе ваш Старшина найдет, о чем поговорить с вами.

— Идите за мной, — сказал начальник и, приказав шестерым своим воинам окружить пришельцев, повел их по мосту и через ворота на рыночную площадь города. Это было широкое пространство спокойной воды, окруженное высокими сваями, на которых стояли большие дома, и длинными деревянными мостками, откуда множество ступенек и лестниц спускалось к самой поверхности воды. В одном из домов светились окна и слышался шум множества голосов. Они вступили туда и остановились, ослепленные светом и зрелищем длинных столов, за которыми теснились пирующие.

— Я Торин, сын Траина, сына Трора, Короля Горы! — громко объявил Торин, прежде чем начальник стражи успел сказать хоть слово.

Все вскочили. Вскочил со своего большого кресла и Старшина города. Но никто не вскакивал в большем удивлении, чем плотовщики-Эльфы, сидевшие на нижнем конце стола. Протиснувшись к столу Старшины, они вскричали:

— Это пленники нашего короля, сумевшие убежать: это бродяги-Карлики, не могущие дать отчет о себе, и они только бродили по нашим лесам и обижали наших родичей!

— Верно ли это? — спросил Старшина. В сущности, он думал, что это гораздо более вероятно, чем возвращение Короля Горы, если такая личность вообще существует.

— Верно то, что мы были несправедливо захвачены Эльфами и беспричинно заточены в темницу, когда возвращались в свою страну, — ответил Торин. — Но ни замки, ни решетки не могут помешать возвращению, о котором говорилось уже давно. И этот город не подвластен Лесным Эльфам. Я говорю со Старшиной города Озерных людей, а не с плотовщиками короля.

Тут Старшина заколебался и начал переводить взгляд с одного на другого. Король Эльфов был могуч в этих краях, и Старшина не хотел с ним ссориться; не задумывался он и о старых песнях, предпочитая думать о торговле и пошлинах, о товарах и золоте, ибо всему этому был обязан своим положением. Другие, однако, думали иначе, и дело решилось вскоре без него. От дверей зала новость распространилась по всему городу, как молния. В зале и за его пределами люди шумели и кричали. Мостки затрещали под множеством бегущих ног. Кое-кто запел песню о возвращении Короля Горы; и никого не смущало, что вернулся внук Трора, а не сам Трор. Весь город наполнился песнями, криком и звуками арф и скрипок. Такого возбуждения в городе не помнили даже самые старые старики. Даже Лесные Эльфы начали изумляться, а то и бояться: они не знали, каким образом Торин бежал, и начали думать, что их король совершил крупную ошибку.

Старшина города увидел, что ему остается только подчиниться общему голосу — хотя бы временно — и сделать вид, будто он верит заявлению Торина. Поэтому он уступил вождю Карликов свое большое кресло и усадил Фили и Кили на почетные места. Даже Хоббиту досталось место за верхним столом, и от него не требовали никаких объяснений о себе, — хотя никакие песни не намекали на него ни единым словом.

Вскоре после того в город привели и остальных Карликов, и они вызвали общий восторг. Их лечили, кормили и ухаживали за ними, как нельзя лучше. Торину и его спутникам отвели большой дом; в их распоряжение предоставили гребцов и лодки; а перед домом собралась толпа и пела о них песни весь день и разражалась приветственными криками, стоило кому-нибудь из Карликов высунуть в окно хоть кончик носа.

Некоторые песни были старые; но другие были совсем новые, и в них уверенно говорилось о внезапной гибели Дракона и о грузах богатых даров, прибывающих вниз по реке в Озерный город. Они были в значительной мере подсказаны Старшиной города и не очень понравились Карликам но пока что Карлики были весьма довольны и вскоре снова стали толстыми и сильными. За одну неделю они вполне оправились и гордо выступали в новых одеждах — каждый своего цвета — и с расчесанными, красиво подстриженными бородами. Торин выглядел и держался так, словно королевство было уже возвращено ему, а Смауг — изрублен на мелкие кусочки.