12 ульев, или Легенда о Тампуке

12 ульев, или Легенда о Тампуке, — это невероятные приключения потрясного африканского чела в России, не больше и не меньше! Исключительно ироничная и по-доброму криминальная история с затейливым и нетрадиционным сюжетом. История, которая привлекла внимание не только рядовых читателей, но и известных кинорежиссеров.

История с не менее интересным, оригинальным и убойно-смешным продолжением, поскольку авторы написали роман-продолжение «Не золотой теленок». Читайте, наслаждайтесь новизной темы, хорошим слогом и добрым юмором.

По трапу самолета катился негр. Получалось долго и болезненно. Он неумело бился о ледяные ступени, не пропустив ни одной. Российская земля радушно встретила гостя тупым ударом в правое колено.

— Велкам! — Пьяно грянуло откуда-то сверху, из теплой утробы самолета, и пассажиры начали спускаться.

— Щит! (Е...лки-палки (англ.)) — простонал чернокожий.

— И меч! — радостно отозвался все тот же голос где-то совсем рядом.

Огромный красномордый мужик перешагнул через африканца и, пошатываясь, направился к автобусу. Тем же путем двинулись и остальные. Житель солнечной Нигерии в ужасе отполз под самолет и привалился спиной к обледеневшему шасси. Колено раздувалось, как воздушный шарик. Нерусский человек, а потому непривычный к боли и морозам, потерял сознание...

Пока многострадальное чернокожее тело валялось на заснеженной взлетной полосе питерского аэропорта, его душа с облегчением рванула домой, в жаркую Нигерию. В остывающем мозгу вяло шевелились воспоминания. Еще вчера он стоял посреди Большой Поляны Совета, а племя радостными криками провожало его на учебу. Шаман что-то шептал ему в самое ухо. Как обычно, про женщин и болезни. Затем подошел отец и повесил ему на шею амулет... Сын вождя, Мананга Оливейра Перес, прилетел в далекую северную страну, чтобы стать врачом. И тут же стал пациентом.

Очнулся он от гулкого рева самолетных двигателей. Похожий на баклажан «Ил-86» трясло, как с похмелья. В воздухе он еще кое-как перемещался, а вот двигаться по земле его явно ломало. Настырный тягач тащил его в отстойник. Крылатый овощ натужно ревел всеми четырьмя моторами и подрагивал. Через несколько минут все стихло. Африканец с трудом поднялся на ноги и захромал в сторону здания аэропорта...

Лимузин с тонированными стеклами мчался по Пулковскому шоссе. За ним следовали два джипа сопровождения. В отделанном кожей салоне лимузина сидел пожилой человек и курил папиросу «Беломор». Теньков Владимир Сергеевич... а если «в натуре» — Паук, был главой одной из криминальных группировок Питера. Напротив него сидел коренастый крепыш спортивного вида. И аналогичного интеллекта. Он нервно подпрыгивал на месте, широко раздувая ноздри. Заместитель пахана, Бурков Андрей Яковлевич, по кличке Бай, нервничал. Периодически его лицо кривилось в мольбе.

— Папа, давай не поедем? — просительно кряхтел он. — Доиграешься же!

— Ты меня на бздюху не бери! — отвечал Паук, с наслаждением выпуская грязно-серые облака дыма. — Я по ширме рубил, когда ты еще фазаном хлындал. (Я совершал карманные кражи, когда ты еще молодым, неопытным вором ходил бесцельно (жарг.))

Такое он позволял себе один раз в год — двадцать пятого февраля. В честь юбилея своей первой ходки Паук лично выезжал «на карман». В этот день он всегда отправлялся в аэропорт и курил простые вонючие папиросы.

— Куда едем? — спросил шофер. — Один, два?

— Два, — скомандовал Паук.

Впереди из тумана возникло здание «Пулково-2». Бай напряг бицепсы, изображая решительный протест.

— Зачем тебе интуристы, папа?! За них могут, вообще, с поля удалить! Лет пять дисквалификации!

— Засохни, фраер! — цыкнул пахан. — На своих — не тот кураж.

Лимузин остановился неподалеку от входа в аэропорт. Тонированное окно с негромким гудением приоткрылось. Цепкий взгляд авторитета начал обшаривать выходящих пассажиров. Иностранцы валили в Северную столицу негустым косяком. Но Паук не спешил. В его пронзительных водянистых глазах сквозила скука.

— Засуха (Отсутствие объекта для совершения кражи (жарг.)). Одни лохи, — беззвучно шептал он, — таких вытряхнуть, как в лабазе отовариться.

В томительном ожидании прошло около часа. И вдруг Владимир Сергеевич резко подался вперед. Бай тоже приник к окошку. Из стеклянных дверей на остановку такси в полном одиночестве вышел чернокожий молодой человек. Он сделал несколько шагов, заметно прихрамывая, и остановился. В руках сын африканского народа бережно сжимал небольшой кожаный кисет, висящий на шее. Периодически он его поглаживал и ритмично встряхивал. Пухлые фиолетовые губы шевелились в такт движениям.

— Чё это он? — удивленно спросил Бай.

— Колдует. Они там все шаманы, — пояснил шофер. — Папа, может, ну его на хрен? Эта... вуду-шмуду.

Но экзотический вид гостя нашей страны привел Паука в состояние лихорадочного возбуждения.

— Очко! — азартно прохрипел пахан. — Негра я еще не женил!.. Сейчас я эту хрень на шее у него помылю!

— Не надо... — робко возразил Бай.

— Засунь звякало в курятник! — оборвал его авторитет. — Выйдешь из тачки, порву как Тузик грелку!

Пахан натянул на уши широкополую шляпу и вылез наружу. До перехода на руководящую работу он в одиночку ходил на любой карман. Теперь для него их оптом и почти законно чистили молодые. Но двадцать пятого февраля Паук ностальгически тряс стариной. Это была традиция. Подчиненные боялись, но ничего поделать не могли. Единоличный хранитель «общака» в миллионы долларов упрямо тырил мелочь по карманам. Он блюл традиции, сжигая нервы заместителей.

Бай тоскливо посмотрел вслед пахану и вытащил мобильник. В соседнем джипе раздалась трель, похожая на судейский свисток.

— Краб, на старт! Играешь в защите, — скомандовал бригадир. — Береги тренера! Я в сборную не попал.

Негр страдальчески сморщился и захромал к автобусной остановке. На ходу он торопливо спрятал под пальто мешок на шнурке.

— Все равно помылю, — хищно пробормотал Паук, двигаясь следом.

Они встретились посередине пустынного тротуара. Авторитет, словно споткнувшись, задел чернокожего плечом. Потом чуть отстранился и пихнул клиента в грудь.