Крис бросился со всех ног выполнять поручение, а Майк спросил:

— А как же батискаф? Я имею в виду, что даже если нам удастся освободить профессора, то у Винтерфельда все равно останется батискаф.

— А какой от него прок Винтерфельду без Арронакса? — спросил Траутман. Он помолчал немного и добавил, покосившись на Бена: — В крайнем случае, мы можем повредить его. Конечно, это убьет профессора, но в качестве последнего выхода…

Приглушенный звук выстрела донесся до них через водное пространство как отдаленный раскат грома, едва слышный только-только на грани восприятия. И все же Траутман ошеломленно замолчал, обернулся и удивленными, широко раскрытыми глазами уставился на запад.

— Но это же… — пробормотал Траутман.

Он тут же сосредоточенно вслушался, а через секунду и Майку удалось расслышать нечто знакомое: очень тихий, тонкий свист, который стремительно приближался и становился громче. Ему уже приходилось слышать подобные звуки.

— Но как же так? — ахнул Траутман. — Германцы не могут видеть нас.

Возможно или нет, только все они очень хорошо знали, что означает стремительно приближавшийся свист. Не успели они прийти в себя, как снаряд с невероятным грохотом шлепнулся о поверхность воды. Водяной столб высотой с башню взметнулся вверх. Хотя недолет составлял около сотни метров, «Наутилус» закачался на волнах, резко ударивших в борт подлодки.

— Немцы стреляют в нас! — взорвался Бен. — Как это может быть? Они же не могут знать, что мы здесь!

Артиллеристы с военного судна ответили повторным отдаленным раскатом грома, а мальчики снова услышали знакомый звук приближающегося снаряда.

— Все в лодку! Мы погружаемся! — крикнул Траутман.

Все побежали к башенке. Каждая секунда, проведенная вдали от центра управления подводной лодкой, могла решить их судьбу. Несомненно, Крис уже выполнил приказ Траутмана и отключил автоматическое управление, а это означало, что вот-вот корабль остановится и превратится в великолепную мишень!

Наступая друг другу на пятки, они поспешно спустились по узенькой лесенке в башню, а затем в капитанскую рубку. Подводная лодка содрогнулась всем корпусом от второго взрыва, и, хотя Майк не наблюдал воочию кипение и грохот взлетевшей массы воды, чувствовалось, что взрыв произошел на этот раз гораздо ближе.

По всей видимости канониры «Леопольда» пристреливались, чтобы нанести удар поточнее. Несколько минут, и снаряд попадет в «Наутилус».

Майк ворвался вслед за Траутманом и Сингхом в капитанскую рубку. Крис, склонившийся над пультом управления, взглянул на них полными ужаса глазами. Оба взрыва были отчетливо слышны и здесь, но ведь Крис не знал, что означал этот грохот и тряска. Майк взглянул в огромный иллюминатор, занимавший почти всю стенку над пультом. Вода, бывшая здесь обычно кристально чистой и прозрачной, обеспечивая видимость на сотни метров, кипела и бурлила.

— В чем дело? — испуганно закричал Крис. — Я же всего-навсего выключил автоматическое управление. Правда-правда, я ничего больше не трогал.

Бедняга Крис подумал, что и шум и все эти толчки и кипение произошли по его вине. Но объяснять было некогда, все в одно мгновение оказались на своих местах за пультом. Траутман просто рухнул в капитанское кресло. Его руки действовали как будто сами по себе и принялись сразу за несколько дел одновременно.

Майк, как и все остальные, моментально оценил положение. Во время поездки они часто на практике изучали управление кораблем, кроме того, предусмотрительно потренировались на случай аварийной ситуации. Они могли почти мгновенно включить двигатели и погрузиться. Правда, никто и не подозревал, что весьма скоро их тренировки пригодятся на деле, когда от их действий зависела собственная жизнь.

Но именно так все и было. Майк взглянул в иллюминатор и, ослепленный, закрыл глаза, когда следующий снаряд с «Леопольда» разорвался так близко от «Наутилуса», что резкий яркий всплеск огня обесцветил краски и ослепил сетчатку. Полсекунды спустя «Наутилус» дернулся, как будто на него со всего размаху опустился молот. Сердце Майка испуганно рванулось в груди, когда он почувствовал, как огромная подводная лодка тяжеловесно и медленно повернулась и легла набок. На несколько секунд за стеклом обзора исчезла вода, а вместо этого в помещение проникли яркие солнечные лучи. Затем корабль с такой силой рванулся в прежнее положение, что Майка едва не вышвырнуло из кресла.

— Мы были на волосок от гибели, — сухо констатировал Траутман. — Ну-ка, давайте уносить ноги. Боюсь, что следующий выстрел будет еще точнее.

Море за стеклом иллюминатора все больше темнело, а лодка погружалась все стремительнее. Следующий взрыв произошел где-то над ними, и снова их затрясло, но, по крайней мере, не так сильно, как в предыдущий раз.

— Тридцать… сорок… пятьдесят метров. — Траутман громко считывал показания глубиномера. — Думаю, этого будет достаточно. Но ситуация была смертельно опасной.

Что-то в грохочущем рокоте двигателей изменилось: они на большой скорости шли вперед, но уже не погружались.

Траутман разогнулся и расслабился в кресле. Только сейчас Майк заметил, что все его лицо залито потом, а руки слегка дрожали. Несмотря на внешнее спокойствие, он здорово перенервничал, ответственность и риск висели над ним дамокловым мечом. И почему-то тот факт, что Траутман тоже испытал страх, умиротворяюще подействовал на Майка, хотя он вряд ли смог бы объяснить свою реакцию.