Переработанная руда выстреливалась в пространство. В астероиде возникали пустоты — десять километров ходов, непроглядно темных и запутанных, словно клубок лески, украшенной бусинками жилых пещер, оранжерей, ветвэр-камер…

Линдсея привели туда, где он еще не бывал. Раздался раздражающий скрип отодвигаемой каменной заслонки.

Они пролезли мимо дряблой кишки отключенного компрессора. Едва Линдсей ее миновал, кишка шумно втянула в себя воздух.

— Наше потайное место, — пояснил Паоло. — Мое и Фазиля.

Голос его гулким эхом расколол темноту. Что-то зашипело, брызнув добела раскаленными искрами. Вздрогнув от неожиданности, Линдсей изготовился к бою, но тут же увидел, что Паоло держит в руках белую палочку с язычком пламени на конце.

— Свеча, — сказал Паодо.

— Свет-ча, — повторил Линдсей. — Понятно.

— Мы играем с огнем, — сказал Паоло. — Я и Фазиль.

Они находились в пещере-мастерской, выдолбленной в одной из рудных жил. Неискушенному глазу Линдсея стены показались гранитными — серовато-розовый камень, усеянный блестками горного хрусталя.

— Здесь был кварц, — сказал Паоло. — Окись кремния. Его ради кислорода весь выбрали, а потом Клео забыла про это место. И мы забрали пещеру себе. Сами расширили. Верно я говорю, Фазиль?

— Все точно, мистер секретарь, — с горячностью подхватил Фазиль. — Ручными бурами и расширяющимся пластиком. Видишь излом? Обломки мы прятали в мусор, который запускается в космос. Чтобы никто не догадался. Целыми днями работали. А самый большой обломок оставили.

— Взгляни. — Паоло коснулся стены.

Камень под его рукой сморщился и сполз на пол. В грубо вырубленной пещере размером с чулан висела на тоненькой ниточке продолговатая глыба. Паоло оборвал нитку и медленно и плавно выволок глыбу наружу. Фазиль помог ему погасить инерцию.

То была двухтонная скульптура. Голова Паоло.

— Мастерски сработано, — оценил Линдсей. — Можно?..

Он провел пальцем по гладко отшлифованной скуле. Глаза — широко раскрытые, настороженные, с ямками зрачков, длиною примерно в пядь. На огромных губах играла еле заметная улыбка.

— Когда нас сюда послали, — сказал Паоло, — мы знали, что не вернемся. Здесь и умрем. А почему? Не потому, что геном плохой. У нас хорошая линия. Мавридесы — из рода Властителей. — Он заговорил быстрее, перейдя на напевный говор Совета Колец. Фазиль молча кивал. — Просто мало шансов выжить. Случайность… Случайность сожгла нас, не дав дожить и до двадцати. Случайностью нельзя управлять. Кто-то из линии должен погибнуть ради жизни остальных. Если не мы с Фазилем, то наши соясельники.

— Я понимаю, — сказал Линдсей.

— Мы молоды и обошлись им дешево. Нас послали в пасть к врагу — это выгодно. Но мы с Фазилем живы. Внутри нас нечто такое есть. Мы не увидим и десяти процентов жизни, которой живут все, оставшиеся на родине. Но мы — вот они. Мы — существуем.

— Но жить — лучше, чем умереть, — заметил Линдсей.

— Ты изменник, — без малейшего намека на осуждение ответил Паоло. — Вне генолинии ты бескровен. Ты — просто… система.

— Есть вещи поважнее, чем жизнь, — добавил Фазиль.

— Войну можно пережить, если хватит времени, — сказал Линдсей.

— Это — не война, — улыбнулся Паоло. — Всего лишь эволюция в действии. Думаешь, ты переживешь эволюцию?

— Может статься, — пожал плечами Линдсей. — А если прилетят пришельцы?

Паоло странно на него посмотрел.

— И ты в это веришь? В пришельцев?

— Все может быть.

— А ты — ничего…

— Так чем же я могу вам помочь? — сменил тему Линдсей.

— Нам нужно задействовать пусковое кольцо. Хотим запустить эту голову. Запуск по касательной, на максимуме скорости, с максимумом энергии, перпендикулярно плоскости эклиптики. Кто-нибудь когда-нибудь увидит. Может, через пятьсот миллионов лет, когда от людей и следа не останется, какой-нибудь пришелец подберет мой портрет. Вне плоскости нет мусора, один вакуум, значит, портрет будет в целости. Камень хороший, твердый. Даже став красным гигантом, Солнце едва его согреет. Он уцелеет и до стадии белого карлика — а может, и до черной дыры, пока наша галактика не взорвется или Космос не пожрет собственный хвост. Мой образ будет вечен.

— Только сначала надо запустить, — тихо сказал Фазиль.

— Президенту это не понравится, — сказал Линдсей. — Еще в первом соглашении, которое мы подписали, содержится запрет на запуски в период переговоров. Может быть, немного погодя… Когда доверие окрепнет.

Фазиль с Паоло переглянулись. Линдсей понял, что ситуация вышла из-под контроля.

— Послушайте, — продолжал он. — Вы оба талантливы; после блокировки кольца времени у вас хоть отбавляй; вы ведь можете сделать портреты со всех нас.