Она отвернулась от останков синего. Очень скоро река уничтожит остатки его плоти, как уничтожила десятки и, наверное, сотни иных тел. И несомненно, будут еще новые жертвы. Пока в море не останется ни единой змеи. И Тинталья была бессильна что-либо изменить. Она не могла ни углубить русло реки, ни заново направить ее течение к полям серебристо-черных песков. Тинталья даже фыркнула, вспомнив горделивое прозвание драконьего рода. Повелители Трех Стихий. Властелины Воды, Земли и Небес. Хорошенькие повелители. Чем они в действительности повелевали, что слушалось их власти?

Стоять на мелководье было зябко, да и лапы начинали понемногу чесаться от прикосновения жгучей воды. Нынешнюю крепость ядовитых токов не вполне выдерживала даже ее бронированная чешуя. Тинталья вброд зашагала подальше от берега, туда, где над головой распростерлось открытое небо. Распахнула крылья, присела на задних лапах — и мощно прыгнула вверх.

Но только затем, чтобы неуклюже плюхнуться в воду. Подвела речная галька, не давшая лапам прочной опоры. Тинталья переступила с лапы на лапу и почувствовала навалившуюся усталость. Ее вдруг взяла острая тоска по добротно утрамбованным площадкам для посадки и взлета, что люди прежней расы с такой любовью и заботой готовили для своих крылатых гостей. «Если бы не вымерли Старшие, — подумалось ей, — и мой род наверняка не угас бы. Крылья драконов по-прежнему осеняли бы небеса. Да, Старшие обязательно изменили бы эту отмель ради нашего удобства, ведь мы были родней. Но Старшие погибли, и этого не изменить. Паршивые людишки заняли их место под солнцем».

Она уже начала подбираться для нового прыжка, и тут нежданная мысль осенила ее.

«Людишки-то они, конечно, паршивые. Но строить тоже умеют. Я видела мосты, причалы, дома. Может, и они сумели бы расчистить здесь реку? Хотя бы настолько, чтобы сумела пробраться змея? Может, они ухитрились бы направить воду к залежам черно-серебряного песка, годного для строительства коконов? Удалось бы им это, если бы они захотели?»

Да, малосимпатичные наследники Старших определенно справились бы с подобной задачей. Но вот захотят ли они?

Тинталья заново исполнилась решимости. Могучий прыжок, бешеный удар крыльев — и она поднялась в воздух. Ей срочно требовалось добыть какую-никакую дичь, чтобы заглушить вкус змеиной крови во рту. Но всего необходимей было поразмыслить. О том, как склонить на свою сторону людей. Принудить или подкупить? Пригрозить или попробовать подружиться?

Путь до Трехога неблизкий. У нее хватит времени всесторонне обмозговать каждую возможность и вероятность.

Пока же ясно одно: люди вполне способны помочь ей. А это значит, что для ее народа не все потеряно безвозвратно.

Стук в дверь каюты показался ему самую чуточку резковатым. Брэшен выпрямился в кресле, стискивая зубы и самого себя предостерегая от скоропалительных выводов.

— Кто там, входи!

Появился Лавой. Он вошел и плотно притворил за собой дверь. Он только что сменился с вахты. На нем был промасленный непромоканец, но волосы все равно прилипли к голове, с них текло. Шторм был не то чтобы особенно лютым, но свирепость, недостававшую ветру, с лихвой возмещал дождь. Кто-кто, а Брэшен хорошо знал, как холодит такой зимний ливень, как он вытягивает из человека последние крохи тепла.

— Вроде звал меня, так? — осведомился Лавой. Брэшен отметил про себя отсутствие почтительного обращения «кэп». Ладно, так и запишем.

— Так, — кивнул он старпому. — Вон там, в боковом шкафчике, есть ром. Хлебни, согрейся. Потом будет разговор кое о чем.

Предложение рома было самой обычной любезностью в отношении старшего помощника, только что вернувшегося с холода и непогоды. Брэшен начал бы с этого вне зависимости от каких-либо обстоятельств. Даже если бы собирался немедленно зажарить Лавоя на сковородке живьем.

— Вот уж спасибо-то, кэп, — улыбнулся Лавой. Брэшен молча наблюдал за тем, как он налил себе рома и одним глотком осушил стакан. Хорошо было уже то, что старпом отчасти утратил настороженность. И уже совсем не так угрюмо подошел к его столу, чтобы спросить:

— А о чем разговор, кэп?

Брэшен подобрал каждое слово загодя.

— Я хотел бы заранее обсудить исполнение моих приказаний. И особенно в том, что касается лично тебя.

Лавой опять ощетинился.

— Слушаю, кэп, — ответил он холодно.

Брэшен откинулся в кресле и продолжал очень ровным голосом:

— Дело в том, что во время пиратского нападения команда повела себя, мягко выражаясь, хреново. Каждый действовал сам по себе, причем действовал до крайности бестолково. Мы, пожалуй, многого достигнем, если они так и не научатся действовать единой рукой! Помнится, я велел тебе всячески способствовать единению бывших рабов с остальными матросами, чтобы между ними ни в чем не было разницы. Должен отметить, что исполнением этого распоряжения я нимало не удовлетворен. Посему приказываю тебе поставить татуированных в вахту второго помощника. Пускай теперь она ими займется. Хочу также, чтобы ты довел до их сведения: это перемещение вовсе не означает, что я ими недоволен. Они ни в коем случае не должны счесть, будто их за что-то наказывают.