– Господин мой, – начал он. – Сейчас не лучшее время отсылать Этту с корабля. Ей следовало бы находиться здесь. Подле тебя.

– А я почему-то так не думаю, – заметил Кеннит лениво. И протянул Уинтроу руки, чтобы тот застегнул ему манжеты. – Я, знаешь ли, решил предпочесть Альтию. И вознамерился именно ее оставить подле себя. Так что лучше побыстрей привыкай к этой мысли, Уинтроу.

У юноши снова язык прилип к нёбу.

– Неужели ты действительно собираешься держать Альтию здесь против ее воли? – выговорил он наконец. – А Этту – выгнать к Соркору на корабль?

– Если уж на то пошло – отнюдь не против ее воли, так что можешь не беспокоиться, – был ответ. – Твоя тетка вполне ясно дала понять, что считает меня обходительным и красивым мужчиной. Так что со временем она несомненно привыкнет к роли моей спутницы. Сегодняшнее маленькое происшествие было всего лишь недоразумением. Ей всего лишь нужно как следует отдохнуть и приспособиться к переменам, случившимся в ее жизни. Словом, повторяю еще раз: пусть ее судьба тебя не тревожит.

– Я хотел бы увидеться с ней и переговорить насчет… Ой, что это такое? – И Уинтроу вскинул голову, прислушиваясь.

– Я ничего не слышал, – пренебрежительно отозвался Кеннит. – Знаешь, по-моему, тебе стоило бы отправиться вместе с Эттой к Соркору, пока…

Но тут уже он замолчал, не договорив начатой фразы, а глаза у него округлились.

– Наконец-то и ты почувствовал, – упрекнул его Уинтроу. – Происходит борьба. Борьба в душе корабля!

– Ничего я не почувствовал! – горячо возразил Кеннит.

– Нет, что-то происходит, – непререкаемо заявил Уинтроу.

Молния успела приучить его к тому, что духовное единение с кораблем – это больно, страшно, опасно. Тем не менее эта связь оставалась прочней любого каната. И вот этот незримый канат дергался, словно на другом конце его творилось нечто невообразимое. Уинтроу хотел соприкоснуться с кораблем и понять, что же там такое. Однако страх пересиливал.

– Ничего я не чувствую, – с презрением повторил Кеннит. – У тебя; парень, воображение разыгралось!

– Кеннит! Кеннит! – долетело снаружи.

Это был долгий, пронизывающий зов, даже страшноватый в своей требовательности. Уинтроу ощутил, как зашевелились у него волосы.

Кеннит торопливо натянул свежий камзол и расправил воротник и рукава.

– Пожалуй, надо пойти посмотреть, что там происходит, – проговорил он небрежно, но от Уинтроу не укрылось, что спокойное безразличие было наигранным. – Похоже, бабская свара в коридоре расстроила-таки наш кораблик!

Уинтроу ничего не ответил – просто распахнул перед ним дверь, и пират торопливо покинул каюту. Шагая следом за ним мимо двери, за которой сидела Альтия, Уинтроу услышал изнутри какое-то бормотание. Остановившись, он приник ухом к двери. Несчастная разговаривала сама с собой. Очень тихо и до того быстро, что юноша не сумел разобрать ни единого внятного слова.

– Альтия? – окликнул он вполголоса и даже подергал дверь, но замок оказался заперт. Весьма надежный замок… Несколько мгновений он стоял в нерешительности, потом поспешил следом за Кеннитом.

Он почти добрался до выхода на палубу, когда в коридоре появилась Этта. Она шла, держась очень прямо, на ее лице не отражалось никаких чувств. Уинтроу заглянул ей в глаза и спросил:

– У тебя все в порядке?

– Да что у меня может быть в порядке, – тихо и бесстрастно отозвалась она. – Соркор уже выслал шлюпку. Пойду вещички соберу.

– Этта, я говорил с Кеннитом. Я просил его не отсылать тебя.

Она стояла неподвижно, и ему вдруг показалось, будто она пребывала где-то далеко-далеко. Ее голос действительно донесся словно из пустоты:

– Полагаю, ты хотел как лучше.

– Этта, надо тебе сказать ему, что у вас будет ребенок. Это может все изменить!

– Все изменить? – Она чуть не рассмеялась. – Да Кеннит уже все изменил, Уинтроу. Да так, что ни убавить, ни прибавить!

И она двинулась прочь. Уинтроу осмелился удержать ее, взяв за руку.

– Этта, прошу тебя. Скажи ему! – И он прикусил язык, чтобы ненароком не наговорить лишнего. Внутренне, однако, он нимало не сомневался: стоит только Кенниту узнать о ее беременности – и пират раздумает ее прогонять, раздумает увиваться за Альтией. Такое известие – да чтобы оставило мужчину равнодушным?!

Но Этта, ни дать ни взять подслушав мысли Уинтроу, лишь медленно покачала головой.

– Уинтроу, Уинтроу… Так ты ничего и не понял. Ты думаешь, отчего я чуть с ума не сошла? Оттого что беременна? Или оттого что она стукнула Кеннита и расквасила ему лоб?

Уинтроу беспомощно пожал плечами и ничего не сказал. Этта же придвинулась вплотную и шепнула ему в самое ухо:

– Я хотела убить ее. Я вообще не знаю что готова была над ней учинить, только бы она замолчала. Потому что она говорила правду. Такую правду, которой я не могла вынести! Твоя тетка ничуть не свихнулась, Уинтроу. Уж не в большей степени, чем любая женщина, которую изнасиловали. И она не бредила, а правду святую кричала.