— Ты в этом уверена?

— Чувствую!

— Твоими бы устами… впрочем, будем надеяться. Ладно, только ты в городе поосторожнее. Пальнут из-за угла… мяукнуть не успеешь.

И еще, — Геннадий замялся, — знаешь, Сима, твое поведение не слишком естественно… для женщины.

Та посмотрела на него с веселым изумлением. — Не естественно? Ты можешь это доказать? В школе я смотрела одну передачу про животных. Там этологи проводили эксперимент с шимпанзе. Две стаи разместили в разных вольерах, а вольеры соединили решетчатой галереей. Естественно, возник территориальный конфликт. Историческая битва состоялась в нейтральном месте (этой самой галерее). Это надо было видеть. Дрались только самки, за их спинами стояли доминирующие самцы и мощными ручищами пихали в спину, не давая выйти из боя. Остальные представители сильного пола скромно стояли в резерве и подбадривали сражающихся воинственными криками.

— Мы же ведь не обезьяны! — возмутился Геннадий. — И я тебя никуда не толкал! Совсем наоборот, держать пытался.

— Не кипятись, — примирительно сказала Сима. — Я просто хочу сказать, что трудно определить, что для человека «естественно», а что просто является результатом воспитания. Точный ответ можно было бы получить, только исследовав тех ископаемых гоминид, от которых мы произошли. Тогда бы и стало ясно, что в нас от обезьян, а что является эволюционным ноу-хау и составляет собственно человеческую сущность. Но, увы и ах, они вымерли в незапамятные времена. Этологи исследуют современных обезьян, а толку? Стереотипы поведения в группе даже у ближайших родичей отличаются разительно. Например, у обычных шимпанзе доминируют самцы, а у карликовых (бонабо) махровый матриархат.

— Ладно, философ, пойду ворота чинить, а ты спать ложись. Ночью придется дежурить по очереди.

Утром Сима ушла в город и появилась оттуда ближе к вечеру. Геннадий успел к тому времени основательно изнервничаться. — Где тебя черти носили? У меня нервы не железные.

— Обстановку выясняла. Слухи по городу ходят — жуть. Число убитых доходит до сотни, а убийцы, оказывается, были вооружены пулеметами и гранатометами. Они напали на мирный дом, перебили его обитателей и еще кучу соседей, которые попытались прийти на помощь страдальцам. Я по всем возможным каналам запустила опровержение, но не думаю, что это особо поможет. У коменданта побывала представительная делегация челобитчиков, требовала наших скальпов. Комендант их, как мы и договаривались, вежливо послал. Имеет место быть брожение умов. Все решится завтра утром, во время планового моления Аллаху. Если мулла поставит вопрос ребром, то к обеду перед этим домом окажется толпа под тысячу голов, каждая из которых будет пылать праведным гневом. Конец доклада.

— Хорошенькое дело, — возмутился Геннадий. — А говорила, что обойдется без крови. Я договорился с полком. Один батальон будет сидеть в БМД и ждать нашего сигнала. Рация есть. Но ходу им сюда — двадцать минут. За это время нас успеют на ленточки порезать. Надо или линять из этого дома, или вызвать их заранее. И Григория Григорьевича надо эвакуировать. Он и так ходит с трудом, а сейчас, после вчерашних переживаний, вообще лежит в прострации. Так и до сердечного приступа может дойти.

— Согласна, нечего ему тут делать. Вызови машину, пусть отвезут в санчасть, корвалолчиком попоят.

— А мы сами, что будем делать?

— Будем ждать тут. Если толпа появится, то я выйду к ней и поговорю по душам.

Геннадий с трудом сдержал позыв к мату. — Ты рехнулась! Если себя не жалко, так хоть о матери подумай! Тебя если не застрелят, то просто камнями закидают.

— Ерунда, особой опасности нет. Они не будут бросать камни, пока предводители не скомандуют — «фас». А ежели такое случится, то я успею юркнуть в ворота, и мы уйдем огородами. Реакция у меня хорошая. Надо только подготовить маршрут для ретирады, снять в саду звено колючей проволоки на заборе. Пока за нами будут гоняться, десантники успеют подойти.

— Хм, а если они позаботятся перекрыть нам пути отхода? Тогда что?

— Ну, это ведь толпа, а не боевая группа антитеррора. Должны проскочить.

— Должны, но не обязаны! Сильно рискуем.

— Придется рискнуть. Хотя, если я правильно просчитала ситуацию, бегать не придется.

Геннадий безнадежно махнул рукой, ему надоело спорить. — Ладно, будь, по-твоему. Будем надеяться, что ты не лопухнулась в своих расчетах. Ошибка может стоить нам жизни.

В половине одиннадцатого следующего дня компьютер дал звуковой сигнал, извещающий о поступлении сообщения. Геннадий, дежуривший у окна, подошел, глянул на экран и выругался. Потом, прихватив машину с собой, вышел во двор. Сима сидела там, наблюдая за садом. — Сообщение из полка. По сведениям их агентуры в городе сюда идет более тысячи человек. Предводительствует местный мулла. Будут тут через пятнадцать минут. Вооружены — чем попало. В полку ждут нашего сигнала к выступлению.

— Ясно, — Сима поднялась и со вкусом потянулась. — Действуем, как договорились. Если переговоры окончатся неудачей, и я вбегу во двор, ты подаешь сигнал десантникам и закидываешь комп на крышу сарая. Пока еще его найдут. Потом мы отступаем.

Геннадий кивнул и отстучал на клавишах условное сообщение. — Готово, осталось только нажать «ввод». — Передернул затвор автомата и положил его на стол.

Шум на улице вызывал ассоциации с футбольным матчем на солидном стадионе. Сима ободряюще кивнула, подхватила коврик, в который было завернуто трофейное оружие, и выскользнула из ворот. Шум на мгновение стих, а потом возобновился с утроенной мощью, будто форвард промазал по пустым воротам. — Убьют! Не успеет убежать! Какие тут, к черту, переговоры!

Но вот шум опять стих, и послышался звонкий и сильный голос Симы. Похоже, что говорила она на арабском языке. Ей отвечал, тоже на арабском, другой голос, напоминающий призывы муэдзинов с минаретов. — Наверное, это есть тот самый мулла, — догадался Геннадий. — Перекличка голосов продолжалась минут пятнадцать. Потом толпа возмущенно загудела. Мулла громко выкрикнул еще что-то. Рокот толпы начал затихать, судя по звуку, люди начали расходиться.

— Неужели удалось? Вот тебе и на! Железная девчонка!