Шрифт:
Пять ключевых российских структур. Генпрокуратура, МВД, ФСБ, Администрация Президента, Госдума. Сжатый кулак страны.
Все эти ведомства бессильны перед террористами. И все они замешаны в беспрецедентном по своему масштабу коррупционном скандале…
Чеченские боевики, готовящие взрывы московских вокзалов, — под защитой Генпрокуратуры. Такое не приснится и в страшном сне. И тем не менее это так…
8 августа 2000 года в переходе на «Пушкинской» прогремел взрыв. Тринадцать человек погибло. Более пятидесяти получили ранения.
Организаторов теракта не нашли до сих пор. Их могли найти. Но оказалось, что боевики чувствуют себя в Москве как дома.
В их руках — непобедимое оружие: деньги…
— Микуся, ты домой не собираешься?
— Скоро приеду.
— Приезжай, вместе будем их уничтожать… А то что-то вы долго засиделись в Москве.
Тот, кого назвали Микусей, коротко хохотнул:
— Здесь уже много убили…
На другом конце провода тоже засмеялись. Нехорошо засмеялись: жестко, отрывисто.
— Эту работу сделайте — последнюю, про которую я вам говорил. На вокзале…
…Их разделяло почти две тысячи километров. На самолете — это четыре часа лету, на поезде — двое суток езды.
Как, должно быть, тяжело приходилось их прапрадедам — воинам имама Шамиля — без телефонов, без взрывчатки. Может, оттого-то и проиграли они войну?..
Этот телефонный разговор состоялся летом 2001 года. Если быть совсем уж точным — 5 июня, в 23 часа 39 минут по московскому времени.
Подобные разговоры российские спецслужбы пеленгуют на Кавказе сотнями. Эта работа сродни золотоискательской: тонны песка и воды надо пропустить через сито, чтобы выудить пару долгожданных крупинок.
Но игра стоит свеч. 5 июня спецслужбы убедились в этом в очередной раз. Перехваченный телефонный диалог не оставлял никаких сомнений: чеченцы готовят в Москве новый теракт…
Из перехваченного телефонного разговора:
«Чеченец»: Ты знаешь, где тротил нужно забрать?
«Москвич»: А ты выслал?
«Чеченец»: Да.
«Москвич»: На «Пушкинской» хороший был, да?
«Чеченец»: Да, мне понравилось…
«Москвич»: Мы скоро приедем.
«Чеченец»: Приезжайте домой, иначе вас никто не признает.
«Москвич»: Но ты скажи им, что мы хоть и за пределами, но тоже работаем по чуть-чуть. На «Пушкинской» — туда-сюда.
«Чеченец»: Хорошо. То, что я сказал, сделай.
Этот сенсационный перехват пришелся как нельзя кстати. К тому моменту основные версии взрыва на «Пушкинской» были уже отработаны. Отпали все, кроме одной: террористической.
В её пользу говорило многое. Было точно установлено, например, что летом 2000-го в Москве тайно находился Арби Бараев — командир «исламского полка особого назначения», организатор самых жестоких и кровавых преступлений. Это он похитил президентского полпреда Власова и французского эмиссара Коштеля. Это его люди отрезали головы английским инженерам.
Именно Бараев вполне мог — даже без оглядки на Масхадова — сдирижировать взрыв на «Пушкинской»: к этому моменту он начал вести уже самостоятельную игру.
Перехваченный спецслужбами через неделю после взрыва телефонный разговор Масхадова это лишний раз подтверждал. «Бараеву за Москву надо голову оторвать!» — орал в трубку «президент Чечни».
Но одно дело — предположения, догадки. И совсем другое — конкретика.
Телефонный перехват взбудоражил отчаявшихся уже оперативников. Словно гончие собаки, почуявшие след, они встали в стойку, приготовились к прыжку…
Одного из абонентов вычислили сразу. Полевой командир отряда Бараева (!) Зелимхан Ахмадов. Бандит из бандитов, давно уже находящийся в федеральном розыске.
Этот человек был хорошо известен и в МВД, и в ФСБ. Банда, сколоченная им, который год промышляла торговлей людьми. Жертв похищали не только в Чечне — по всей России: в Дагестане, в Астрахани, даже в Москве. Всего таких преступлений за Ахмадовым числится семьдесят семь. (Я называю такую точную цифру, поскольку прокуратурами ряда областей и краев в отношении Ахмадова возбуждены уголовные дела.)
Но кто был его собеседником? Что за Микуся должен был забрать тротил и сделать «последнюю работу»?
На этот вопрос предстояло ещё ответить. И как можно скорее: теракт мог произойти в любую секунду…
О таинственном Микусе оперативники не знали ничего, кроме имени: Микаил — так называл его бандит Ахмадов.
Но зато они знали номер московского телефона, с которого велся разговор.
Проверка по учетам ничего не дала: это была обычная съемная квартира. Тогда за «адресом» установили наблюдение. Денно и нощно милицейская «наружка» дежурила у подъезда. И дождалась.