– Но это же невозможно, верно? – испуганно спросил Руди. – Что лорд Анкрес имеет против тебя?

Минальда вновь погладила округлившийся живот.

– То, что я полюбила мага, что я нарушила законы Церкви. Вот почему я так осторожна с тобой, Руди. Этот ребенок может быть чей угодно – никто не докажет, кто его отец. Конечно, все знают правду, но в большинстве своем люди не хотят об этом думать. У Анкреса очень сильно чувство приличий, вот почему он верит мне. Но сейчас его преданность подверглась большим испытаниям, а теперь еще леди Скет готовит мага на замену... если что-то случится с тобой.

Но при всем при том Руди сознавал, что не сможет отказать Скеле в уроках, если девочка захочет учиться.

Он заставил ее заучивать наименее разрушительные Руны, – хотя все они были довольно опасны, – и в один прекрасный день был ошарашен, обнаружив у нее на шее нитку жемчуга, которую прежде видел у леди Скет.

– Я не могу это выучить, – заныла Скела.

Он отложил свои записи. Девочка швырнула на постель восковую табличку.

– Это слишком сложно.

Руди уже открыл рот, чтобы сказать: «Это ты слишком тупая», – но все же сумел сдержаться. «Черт возьми, старик Варкис наверняка бьет ее смертным боем, чтобы она научилась хоть чему-то полезному», – подумал он. И потому произнес довольно мягким тоном:

– Магия – нелегкое искусство, Скела. Мне тоже тяжело. Ингольд сводит меня с ума, когда велит в чем-нибудь разобраться самому. – Он потянулся вперед, пытаясь не морщиться, когда боль пронзила бок, и взял табличку. – Знаешь, как он учил меня Рунам? Мы разбили лагерь как-то ночью посреди пустыни... – Кстати сказать, Ингольд был тогда в жутчайшей депрессии, увидев разрушенный Кво, но на его преподавательских манерах это ничуть не сказалось. – ...и он написал все сорок семь Рун вокруг лагерного костра. Он не сказал, зачем они нужны, и не велел их запоминать. Просто с того самого момента он решил для себя, что я их знаю, и когда приказывал использовать ту или другую Руну, то мне следовало знать, как она выглядит, иначе я бы об этом горько пожалел.

– А что бы с тобой случилось? – спросила Скела, надувая толстые губы. – Что, если бы ты забыл? Ты ведь не виноват, если бы забыл?

– Тогда я бы не знал эту часть магии, – пояснил Руди, – а магии я хотел учиться больше всего на свете, если не считать того, чтобы... – Он покачал головой, так и не договорив.

– Чтобы в тебя влюбилась королева Минальда? – в ее голосе слышалось потайное злорадство и восторг от того, что утром она сможет повсюду разнести новую сплетню.

И все же Руди просто сказал:

– Да.

И она первая, устыдившись, отвела взгляд.

– Ты в нее влюблен? – пробормотала она девочка наконец.

– Скела, – обратился к ней Руди, и она даже вздрогнула от того, что голос его звучал так дружелюбно. – Я даже не знал, что такое любовь, до того, как встретил ее. Подойди сюда. Он потянулся к полочке над кроватью и взял оттуда фарфоровую чашу, привезенную Ингольдом из Гая, – руки у него при этом слегка дрожали, ведь этих сосудов в Убежище осталось совсем немного, а после инцидента с «Черной Книгой» он не доверял Скеле ни на миг.

– Вот что ты можешь сделать, чтобы лучше запомнить все эти слова.

Он научил ее Истинному Имени Воды и простейшему из Призывов. Оказалось, что Скела не способна концентрировать внимание, словно восьмилетний ребенок. От ее кожи шел какой-то странный, неприятный и в то же время смутно знакомый запах.

– Произнеси в сознании Истинное Имя Воды и в этот же самый момент начерти треугольник в воздухе над чашей. – Этот жест служил просто для фокусировки, но Руди и сам не мог обходиться без этого почти целый год. В сосуде появились первые бусинки влаги. Прикрыв глаза, Руди вновь повторил Истинное Имя, прорываясь сквозь завесу реальности в иной мир, и мысленно представил себе пригоршню воды. Капельки на фарфоре сделались больше, а затем ручейками принялись стекать на дно. Руди сомневался, что девочка замечает, как воздух вокруг становится суше по мере того, как влага из него конденсируется в сосуде, но сам он чувствовал это очень хорошо.

Ингольд также показывал ему, как отделять воду от дерева, а также от крови и молока.

У него ушло минут десять на то, чтобы наполнить сосуд до краев. Скела изумленно выдохнула:

– Ну и ну!

– Сперва будет получаться очень медленно, – предупредил ее Руди. Он вылил воду в кувшин, стоявший рядом с постелью, и вытер горшок уголком простыни. – Но если будешь каждый день практиковаться в медитации столько времени, сколько понадобится свече, чтобы прогореть вот настолько... – Он показал ей нужный уровень. – ...тогда через пару дней вода будет собираться быстрее.

– Медитировать каждый день, – повторила Скела, хлопая глазами, и, взяв пластинку с Руной, сунула ее в карман шерстяного платья. Платье было совсем новое, – невообразимая роскошь с тех пор, как в Убежище не осталось овец.

«Это хоть немного займет маленькую проныру, – подумал Руди, – а также понравится ее папаше и его дружкам». Вопрос лишь в том, надолго ли.

На следующий день Руди впервые встал с постели, – по большей части из-за настояний Лапита Хорнбима, матушка которого подала очень неглупую идею насчет того, как обзавестись домашним скотом. Она предложила использовать чары Призыва.